Красные камни - Владислав Савин (2019)

– Говорят же, ум хорошо, а много лучше, – ответил Андрей Иванович, – с этим вы согласны? Верно, один кто-то и ошибиться может по неумению или неопытности, так кто-то его поправит, если коллектив.

– Не согласна! – заметила Ира. – Ведь один академик или профессор может изобрести что-то такое, что и тысяча необразованных не придумают.

– Опять ставите все с ног на голову, – начал раздражаться Андрей Иванович, – впрочем, для женщины, да еще в ваши годы, простительно. Конечно, сложные вопросы должны решать специально обученные люди. Но отвечать за результат своего труда они должны перед трудящимися массами, перед простым народом. В лице его представителей, выбранных в Советы.

– Так нам рассказывали на истории, так в Испании было, когда там наши с Франко воевали, – не унималась Ира, – обсуждали и спорили, где завтра будут наступать. А фашисты слушали и подготовиться успевали. Я вот не пойму, какие обсуждения могут быть – приказа на войне? А наша страна ведь с самого семнадцатого года как осажденная крепость – в любой миг на нас напасть могут, чтобы снова буржуев на нашу шею посадить.

– Ира, вы ведь умная девушка, политически образованная, комсомолка. И понимать должны: да, пока на нас напирает безжалостный враг, мы должны быть неприступной крепостью. Но как только мы победили, кончилась война – не нужно уже осадное положение с комендантским часом. А у нас, вы заметьте, и следа нет, чтобы ослабить.

– Как же нет? – удивилась Ира. – Конституцию приняли. Да и разговариваем мы сейчас…

– Конституцию – в декабре тридцать шестого, – ухмыльнулся Андрей Иванович (и его усмешка показалась Ире злой, даже враждебной), – и видите, даже вы сейчас боитесь договорить. Верно, что-то разрешили – те, кто вчера запрещал и карал, и все они на своих местах сидят, и так же могут обратно все перекрыть. Двадцатый съезд партии прошел – как бенефис вождя и аплодисменты зала, или не так было, я ошибаюсь? Вы все, что сразу отвернулись, – а Ильич говорил: критикуйте меня, если я неправ, чтобы не зазнавался! Сытость не путайте со свободой – дачи разрешили, машины, отдельные квартиры поощряются – вместо домов-коммун!

– Андрюх, ну ты тоже не перегибай! – вставил Мишка Мацевич. – Вот пришлось мне в тридцать восьмом в таком доме жить. Семь этажей, система коридорная – и комнатушки размером с купе вагона, две койки и столик, и поесть приготовить негде, обедать лишь в столовую на первый этаж. Так и воду на этажи не подают, туалеты в подвале, как и душевые, а лифта нет – как захочешь, так с седьмого этажа беги, и назад. Руки бы пообломать тому, кто такое придумал![41] Жильцы все на взводе, особенно по утрам, как на работу надо, не то что до мордобоя, до поножовщины доходило, такое вот воспитание коммунистического общежития.