Красные камни - Владислав Савин (2019)

Так что решился все же скоро мой Васенька свет Кузьмич мне предложение сделать. Тем более что я, девушка советская и приличная, без записи в загсе не дозволяла ему ничего дальше поцелуев. И ты осознай сначала, с кем судьбу свою связываешь на всю оставшуюся жизнь, потому что соперниц я не потерплю категорически, это пусть товарищ Юншен с двумя сразу, в Китае менталитет другой. И приходим мы с ним на собрание… даже не знаю, как это назвать, у меня ассоциация с дореволюционной РСДРП возникла, не в смысле идейного раскола, а железно организованное подполье, где все абсолютно идейные и линию ведут без огласки и бюрократии. Слышала я где-то слова «Орден Рассвета», или просто Орден, ну пусть будет так. А главным сам товарищ Сталин – вот лицо было у Васеньки моего, когда он увидел, кто во главе стола сидит, а особенно услышал про меня «одна из нас»! А вдруг он меня бояться станет – а это очень плохо, ведь не может тогда быть даже дружбы, не то что любви, когда страх есть.

Пришлось после ему разъяснить, уже наедине: «Так ты тоже тогда станешь “одним из нас”, как и я. Членом Ордена – который не “инструмент укрепления сталинской диктатуры”, раз сам вождь тогда сказал: “Вот помру я, и что после? Хочу чтобы страна, партия и народ с моего курса не свернули”». Ой, а ведь это технически то, что какой-то там оппозиционер говорил, нам на лекциях читали, «пробиваться наверх на ответственные посты, чтобы вести свою правильную линию». Только у нас уже, – и какие же мы заговорщики, если сами первые лица в главе: Сталин, Берия, Пономаренко. Я учусь пока, два года еще мне осталось, – а когда-нибудь буду такой, как Анна Петровна. Или Лючия Смоленцева – ну кто бы мог подумать, что известная актриса, и тайный агент?

А еще я там узнала, что и меня собирались убить. У одного из заговорщиков был подручный-шофер, и он должен был меня грузовиком задавить, когда я на мотороллере поеду. Мне страшно стало немножко, как услышала, – но и приятно было, что Васенька тоже за меня испугался. А я его утешала, уже после, наедине – нас же специально учат, чтоб такого не случилось. Анну Петровну пять раз убить пытались, последний раз во Львове недавно совсем – и все враги мертвые или в тюрьме. Так что, Вася, ты терпи, что я в Академии своей тренируюсь, иногда и по вечерам – рукопашка, стрельба, холодное оружие. А мне еще и мототриал, раз я хочу на мотороллере и дальше ездить. Это спорт такой, разные трюки на мотоцикле выделывать, или проехать там, где и пешком трудно – зато уж тогда не задавит меня никто. Да, Вася, нас учили убивать – как врагов на войне, у Анны Петровны пятьдесят уничтоженных фрицев на счету, ну а у меня всего двое бандитов. Напали на меня, слабую и беззащитную, когда я поздно вечером с занятий шла, хотели убить и ограбить – и остались в подворотне с пулями в головах. Вася, у тебя же тоже пистолет есть, наградной, в комоде лежит, и ты не боишься. И сам ты рассказывал, как молодой с белополяками воевал – а девушки что, права защищать себя не имеют? А лишь как какие-нибудь француженки, переходящим призом к победителю?

Ну вот, Васенька, колбаску съел, умница. Дай тебя поглажу, котик, брюшко тебе почешу. Жизнь твоя кошачья, ешь да спи. Но если ночами орать будешь, спать не давая – кастрирую! Хотя Василий мой Кузьмич против – «как мужика его достоинства лишать». Ты, Васенька, еще деток наших увидишь, сколько коты живут, лет десять, пятнадцать, а ты вроде молодой еще, как ветеринар наш сказал.