Союз нерушимый - Владислав Савин (2015)

Хорошим подспорьем оказался прибывший после шести часов вечера 56й гвардейский Зееловский танко-самоходный полк, имеющий боевой опыт уличных боев в Берлине. Тяжелые САУ в сопровождении автоматчиков заняли оборону в районе вокзала, товарной станции, штаба КВО, а также оказали большую помощь в разоружении ненадежных частей гарнизона, по указанию товарищей из НКГБ. Также на второй-третий день ожидалось прибытие 4го гвардейского кавкорпуса из состава конно-механизированной группы Плиева, перебрасываемой из Австрии на Дальний Восток (успела принять активное участие в подавлении мятежа лишь 9я гвард. Кубанская кавдивизия, с 25 июня). Однако в ночь на 23е положение было очень опасным, и при начале бандеровцами активных действий, могло создаться достаточно неприятная ситуация.

Мы вынуждены были действовать, поначалу сугубо оборонительно, поскольку не имели точных сведений о силах и намерениях противника. Сейчас, оглядываясь назад, нахожу, что какие-то меры были явно избыточны — в расчете на выступление гораздо более сильного врага, как например немецкого "Бранденбурга", имеющего четкий план действий. В сорок четвертом в РККА к возможностям малых групп спецназа уже относились достаточно серьезно — а из показаний пленных, уже допрошенных в Москве, было известно, что бойцы с бранденбурговской подготовкой в составе батальонов УПА, вошедших в Киев, есть. Не было принято во внимание, что бандеровцам также необходимо было время, чтобы сорганизоваться, поставить в свои ряды тех, скрытно проник в Киев раньше, раздать им оружие, договориться о связи. А главное — что командование ОУН решило задействовать живой щит, из обманутых советских граждан.

Полной неожиданностью для нас было шествие по Крещатику, под советскими флагами и с нашей символикой. Создалось впечатление, что враг имеет в Киеве десятитысячную армию — и это в момент, когда 1я вдд еще не завершила сосредоточение (окончательно — лишь к вечеру 23 июня), а первые "Дугласы" с морской пехотой лишь начали приземляться в Жулянах. Сведения о противнике были крайне противоречивы — так, до вечера 24 июня считалось, что один из вражеских батальонов сконцентрировался в Дарнице, готовясь к атаке на Борисполь (в действительности, там действовали лишь разведывательно-диверсионные группы УПА). Батальон десантников был спешно послан в Вышгород, поскольку и там ожидалось выступление бандеровцев — в дальнейшем, не обнаружив противника, и оставив там одну роту, оборонять мост, парашютисты прибыли наконец в 41й городок, усилив его оборону. Лишь к вечеру 23 июня были получены сколько-то достоверные сведения о реальных силах и возможностях врага, от первых взятых пленных и нашей агентуры.

Ольховская, с которой я связался сразу по прилету, успела организовать на крупных киевских заводах "отряды рабочей самообороны". А также, что позже сыграло важнейшую роль в подавлении мятежа, развернуть "разведсеть" из надежных коммунистов и комсомольцев — которые докладывали о силах, расположении и передвижении противника, а в дальнейшем служили проводниками для армейских подразделений, и помогали выявлять затаившихся врагов и их пособников. Из слов Пономаренко я представлял себе женщину моих лет, и позже был удивлен, при встрече увидев, что она ненамного старше героев "Молодой Гвардии" — что ж, на войне люди взрослеют очень быстро. Но сразу чувствовалось, что она умеет командовать и держит руку на пульсе событий, даже первый наш разговор по телефону был предельно сжатым и деловым.