Любовь моя последняя - Тауэнтцин Тэа (2009)

— Лора, успокойся, тебе ничего не надо объяснять, я и так представляю, что было между тобой и Харальдом… Нет, я не говорила с ним, он договорился с Эттой. Ах… по телефону, вчера после обеда… Что? Какие письма? Господи! Харальд нашел письма Гвидо? Ладно, не трать лишних слов, все это больше не имеет смысла. Произошло нечто куда более страшное. Гвидо мертв… Сегодня ночью… Не умер… То, чего ты боялась… Харальд? Я не знаю, где он…

Этта резко выпрямилась, пронзенная ужасной догадкой. Харальд?!

После долгой паузы прозвучали последние слова Рут:

— Это — твоя вина, Лора. — Она вернулась в комнату, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

— Лора боится, что Гвидо убил Харальд? Из ревности? Ты считаешь это возможным? Ты же его знаешь, — взволнованно спросила Этта.

Рут опустила глаза и сделала несколько глубоких вдохов.

— Он из тех рыжеволосых мужчин, которые приходят в ярость, как быки. Он и есть бык, родился в мае. Кто еще мог это сделать? Ни у кого нет причин для убийства. Ни у кого, кроме Харальда.

— Такой человек не будет тайно пробираться в квартиру. Я не могу себе этого представить. И потом, ты забываешь о деньгах. Он их не взял бы, — засомневалась Этта.

— Деньги? Гвидо наверняка отдал их на хранение.

— Ты думаешь? А где Харальд остановился? В отеле?

— На улице Франца Йозефа, у одного из своих друзей, тоже известного альпиниста. Но я сомневаюсь, что он все еще в Мюнхене. — Рут подняла голову, посмотрела на Этту отсутствующим взглядом и вдруг решительно заявила: — Мне надо к нему. Прямо сейчас, прежде чем приедет Лора. Иначе может произойти еще одно несчастье. — Рут сдернула с крючка свое пальто и быстро оделась. Натянув на голову капюшон и опустив его низко на лоб, она поспешила прочь.

А Этта села в свой двухместный автомобиль и поехала в отель «Принц Адальберт».

Виктор Брюль сидел в холле отеля и смотрел в окно, вспоминая свой разговор с комиссаром Фрайтагом. Надо было еще ночью поговорить с Эттой. Если бы она попросила, он вышел бы на улицу и позвонил портье через десять минут. Тогда никто не узнал бы, что она выходила из отеля.

Ему совершенно ясно, что в момент убийства она была у себя дома и все видела. Он вспомнил ее потухший взгляд. Она посмотрела на него, как на привидение, и убежала, не произнеся ни слова, будто за ней гнался дьявол.

То, что чувствовал Виктор, нельзя назвать сочувствием. Это было нечто большее. Господи, он должен помочь этой женщине! Но как?

В это время автомобиль Этты свернул к отелю и остановился. Этта вышла из машины и, заметив сидящего у окна Виктора, подошла к нему.

— Хорошо, что я вас встретила. Нам нужно поговорить.

— Я ждал вас, — серьезно произнес Виктор, и они испуганно посмотрели друг на друга, будто сказали что-то не то.

— Вас допрашивали? — начала Этта.

— Да, я был в полиции. Думаю, мы допустили ошибку.

— Ошибку? Мы?

— Да, мы оба. Я сейчас все время об этом думаю. Мне нужно было ночью позвонить портье.

— Вы сказали в полиции, что видели меня?

— Этого я не сказал. Я сказал, что не видел вас с тех пор, как ушел из вашего дома. Только, боюсь, это ничего не даст.

— Почему?

— Я показал, что вернулся в отель в половине четвертого. Полиция будет проверять, и выяснится, что портье меня не впускал. Как же тогда я смог войти?

По лицу Этты пробежала нервная дрожь, а руки беспокойно задвигались.

— Я предполагала, что будет что-то в этом роде, — пробормотала она и вытащила из сумки пачку сигарет. — Вы допустили вчера единственную ошибку — пошли с этой компанией к нам домой. Если бы отказались, сейчас были бы от всего этого избавлены.

— Но я не хочу ни от чего избавляться, — ответил Виктор с легкой улыбкой.

— Будьте же благоразумны… Вы не знаете, в каком я положении.