Обещания богов - Обещания богов (2022)

Ну конечно. Полный сервиз, и все украдено у ни в чем не повинной семьи, лежащей где-то с забитыми землей ртами.

— Почему в «Нахтигаль»? — повторил Симон.

— Хочу тебе кое-что показать.

92

— Столик на троих!

Бивен отдал приказ, как рявкнул бы: «Этих расстрелять!» Халдей — юный эфеб, наряженный маленьким пажом, — шустро повиновался. Они заехали за Минной — гулять так гулять — и прибыли в кабаре Вилли Беккера ближе к двум ночи. В заведении на Ноллендорфплац веселье было в разгаре. Танцевали на столах, пили, развалившись на канапе, целовались взасос, как если бы завтра их ждала смерть — что для большинства этих гомосексуалов могло оказаться правдой.

Они устроились в отдельном кабинете, оформленном под мавританский балкон, и полюбовались окружением. Атмосфера заведения напоминала то ли «Али-Бабу и сорок разбойников», то ли еще какой сюжет из «Тысячи и одной ночи». Прожектора постоянно крутились, как зенитки ПВО вермахта. Искусно сделанные ажурные светильники в форме ламп Аладдина рассыпали снопы отсветов по всем уголкам зала.

— Франц, фиг ли мы здесь торчим? — проорал Симон (номер мужского стриптиза сопровождался громовыми раскатами фанфар).

Бивен обвел толпу насмешливым взглядом: педики дергались на навощенном паркете, как лягушки в кипятке. Некоторые из них строили из себя лощеных аристократов в блестящих смокингах (вроде него самого), другие, уже перешедшие рубикон, откровенно рядились в женские тряпки. Были и субъекты в масках — с птичьими клювами, в домино, в черных полумасках, в гриме. Спьяну любая задница роза…

После всего, что ему пришлось перенести за сегодняшний день, это был настоящий апофеоз. Финальная ухмылка кошмара. На самом деле Бивен после всех часов, проведенных с Totengräber, собирался заснуть с плитой на лице вместо подушки, но один из его Blockleiter оставил ему сообщение. Новая информация, которую он хотел проверить самостоятельно.

Бивен определился со своими сообщниками — точнее сказать, партнерами. Он начал к ним привязываться. Хотя он редко употреблял это слово, но отдавал себе отчет, что питает к ним особые чувства. К Симону он испытывал смесь презрения и симпатии, сходные с отношением к младшему брату. К маленькому засранцу, которому многое прощается, потому что причиненные им неприятности всегда искупаются той теплотой, которую он умеет вызвать взглядом или улыбкой.

С Минной дело другое. Конечно, его влекло к ней. Простое физическое и даже интеллектуальное влечение к женщине с загадочным лицом и необычным мышлением. Но это влечение набирало силу, становясь куда глубже, чем он бы хотел. Ему больше не удавалось держать все под контролем, и у Бивена возникало ощущение, что его захлестывает.

Над ними раздался голос — уханье совы в ночи:

— Чем мне вас угостить, сладкие мои?

Они подняли глаза и обнаружили Вилли Беккера в белом смокинге с муаровыми отворотами — на фестончатых краях красовались ноты. Его лицо, как всегда, казалось заострившимся под тенью густо подведенных глаз. Два черных крыла, из глубины которых гематитовые глаза впивались в вас, как взгляд античной маски.

Бивен выложил на стол банкноту:

— Шнапс для всех.

— Ты где находишься, приятель? — возмутился Беккер, сменив тон. — В мюнхенской пивной? Нацист ты там или нет, но здесь подают коктейли. Элегантность обязывает.

Франц оглядел пеструю фауну вокруг:

— Да уж, мы здесь в элитном клубе.

— Именно. И вспомни, что происходило в античной Греции, невежа. Если только деревенщина вроде тебя вообще понимает, о чем речь, что маловероятно.

Бивен сжал кулаки, но сейчас было не время давать волю гневу. Он предпочел улыбнуться, снимая напряжение:

— Тогда на твой выбор. Значит, ты и угощаешь.

Вилли Беккер придал своему орлиному лику неожиданно добродушное выражение.

— С превеликим удовольствием, ваша светлость, — согнулся он в карикатурном поклоне.