Естественно, в квартиру они пошли вместе. Никита предпочел бы один, вдруг смог бы что-то почувствовать. Его дар работал немного не так, но порой он внезапно открывал в себе некие неизвестные ранее возможности. Например, раньше он думал, что может чувствовать только то, что люди ощущали перед смертью. Затем понял, что порой к нему прорываются очень сильные и внезапные эмоции живых, которые те еще не успели мысленно облечь в слова. А вот несколько месяцев назад узнал, что и в чужие сны может заглядывать. Вдруг сейчас оказалось бы, что он может ощущать и остатки эмоций людей, которые раньше жили в квартире? Но у него закончились наличные деньги, а бесплатные номера с процентщицами не проходят.

Едва только переступив порог квартиры этажом выше, Никита понял, почему Алевтина Петровна с января не может ее сдать. И вовсе не проклятие мага тому причина. Квартира была старой, ремонт делался, наверное, еще в тот момент, когда подписывалось Беловежское соглашение. В некоторых местах обои отклеились от стен и держались друг за друга с помощью маленьких кусочков скотча, линолеум протерся и почернел, оконные рамы рассохлись, и оттуда немилосердно дуло. Это уже не говоря о старой, советской еще мебели, которую приличные люди даже на дачу не отвозят. Газовой плите и холодильнику в сумме было, поди, лет сто, засиженные мухами лампочки Ильича не скрывались за светильниками. До того, как на мир обрушилась пандемия коронавируса, квартиру наверняка снимали сезонные рабочие; после того, как закрыли границы и все россияне вспомнили, что живут в самой большой в мире стране и тут тоже есть где попутешествовать, — отчаявшиеся отдыхающие. Город не стоял на берегу моря, до него было километров пятьдесят, до хороших пляжей — и того дальше, но отдыхающих прошлым летом было гораздо больше, чем рассчитанных на них отелей и гостевых домов, селились и не в таких квартирах. Летом, быть может, Алевтине Петровне удастся снять проклятие с квартиры, а пока, в несезон, у нее не было шансов. Особенно если еще и цену ломит, к которой привыкла.

Никита прошелся по кухне, заглянул в ванную, зашел в единственную комнату. Везде было пусто, вещи — только хозяйские. Похоже, маг действительно забрал с собой все, если только вообще сюда что-то привозил. Хотя что-то должен был, ведь ему как-то нужно было убедить Свету в том, что он маг.

Под недовольный взгляд хозяйки Никита заглянул в каждое отделение старой советской стенки, открыл ящики письменного стола. И в последнем, нижнем, обнаружил одинокий блокнот в черном переплете. Возможно, ему удалось бы незаметно спрятать его под куртку, но в этот момент зазвонил телефон, привлекая внимание хозяйки.

И тем не менее за новости о Яне Никита определенно простил Саше этот звонок. Главное, что она жива! Попрощавшись с Сашей, он наконец заглянул в блокнот. Первые страницы были исписаны какими-то адресами. Где-то были указаны улицы и дома, а где-то масштаб был глобальнее: заброшенная шахта в Сибири, пещера в Ленинградской области. Всего двадцать одно место. Перевернув лист с последним адресом, Никита замер: на следующей странице он обнаружил карандашный набросок, в котором узнал рисунок с медальона Алины Девятовой: птица, держащая в руках человеческую руку, похожую на высохшую ветку дерева. Остальные страницы были исписаны мелким убористым почерком, которым писали и адреса в начале блокнота, но Никита понял, что читать это надо медленно, не под пристальным взглядом процентщицы.

— Алевтина Петровна, можно я заберу этот блокнот? — спросил он, поворачиваясь к хозяйке.

На лице той отразились сложные математические действия: явно подсчитывала, сколько за него запросить.

— Мне кажется, я дал вам уже достаточно, чтобы иметь право забрать ненужную вам вещь, — строго заметил Никита тоном, которым порой разговаривал со студентами, и Алевтина Петровна, как зеленая первокурсница, молча кивнула.

Глава 15