Копия - Эдуард Голубев (2019)

Размеренность службы сыграла с Кейтом злую шутку, в нем опять проснулся инстинкт подражания. Повышенный адреналин, постоянное состояние стресса, холода и дикая усталость, последние три десятка месяцев прятало его очень глубоко, так что Роберт очень редко вспоминал о нем, а если и приходила мысль, то он считал, что это бесследно исчезло. Капитан Давид Гольдберг отвечал за анализ и подготовку проведения спецопераций. Кейт всё чаще, как в детстве, ловил каждое его слово, присматривался к манере поведения и так же, как в детстве, это не прошло незаметным, тем более здесь, где взгляд любого без труда улавливал каждую мелочь. Во время обсуждений или пустяковых споров внутри взвода Роберт сам не замечая того начинал говорить с той же расстановкой и интонацией, присущей капитану. Сначала это принималось за шутку, потом за плохое чувство юмора Кейта (повторение это уже не смешно), а затем и начинало раздражать, но Роберт абсолютно не обращал на это внимание, ему нравилась такая манера. Так же, как и Давид Гольдберг, начиная что-либо объяснять, он поднимал правую руку к груди, выставив большой и указательный палец в виде пистолета. Потом он уже даже не замечал, что при неуставном обычном общение с капитаном, всё чаще позволял себе его копировать.

— Не могу не поинтересоваться, Роберт. Всё это время вы были на базе?

— Конечно, нет. Но извини, все наши миссии засекречены, и я давал подписку о неразглашении. Честно сказать, во время некоторых, я вообще не понимал, что мы здесь делаем, но меня научили не задавать вопросы.

Кейт понимал, что он начинает выпадать из команды. В плане выполнения спецопераций никаких препятствий не было, но психологическая обстановка внутри взвода желала быть лучше, и виной этому был он. Только один человек, кубинец по национальности, снайпер Карлос, не обращал на поведение Роберта никакого внимания, остальных же это раздражало, потому что Кейт начал напоминать капризного ребёнка, который делал, что хотел, не слушая никого. В конце концов, то, что изначально выглядело как безобидная пародия, переросло в проблему, о которой уже знало командование. И её надо было решать.

Одним утром Давид Гольдберг вызвал к себе в кабинет Роберта и без всяких «предварительных ласок» угрюмо, и как всегда с расстановкой, спросил:

— Поговорим без официоза. Кейт, что происходит?

Конечно, капитан уже в десятый раз изучил его дело и был прекрасно осведомлён о трагедии, произошедшей с его родителями. В его армейской карьере попадались бойцы с подобным несчастьем в прошлом, но никто из них не делал ничего подобного. Здесь явно особый случай. Роберт только сейчас осознал, смотря на холодный взгляд командира, что это может быть конец его службе.

В дверь постучали и на разрешающий окрик Гольдберга, в кабинет вошла военный психолог, также в звании капитана, Джессика Лейтон. Это была красивая женщина маленького роста лет сорока с ангельским голосом, но с твердым стержнем внутри, о наличии которого при первом знакомстве с ней даже не догадываешься. Ей явно было не по душе, что её пригласили на этот разговор, о чем она сразу сказала Давиду:

— При всём уважение, капитан Гольдберг, вы здесь лишний. Но это ваш кабинет, и я могу только просить оставить нас наедине для беседы с сержантом Кейтом. В противном случае, она состоится у меня.

Много лет неся службу с Джессикой Лейтон и зная её характер, Давид не стал возражать, прекрасно понимая бессмысленность этого действия.

— Yes, sir, — шутливо ответил он и направился к двери. Ставить условия в своём кабинете он мог позволить только ей. Эта хрупкая женщина тринадцать лет назад вытянула его из эмоционального расстройства после битвы на аэродроме «Пайтилья» в Панаме.