Копия - Эдуард Голубев (2019)

— Билли, сейчас ты услышишь много интересных вещей. Все вопросы, когда закончу. Честно, я не хотел тебя ввязывать в это дело, но придется. Ты хотел увидеть моего брата вживую, так сказать для полноты картины и завтра мы вместе поедем к нему на свидание в исправительное учреждение городка Оберн. Оно назначено на десять утра. Правила посещения тюрьмы, я думаю, тебе известны. Джессика, расскажу, когда будем возвращаться в город, чтобы не тратить на это время сейчас, — Влад сделал паузу, не сводя взгляда со старика, который после услышанного не повел и бровью, словно ему рассказали рецепт невкусного блюда, которое он никогда не собирался готовить.

Стеблин прекрасно понимал, что это искусственная защитная стенка, выработанная проведенными годами за решеткой, скрывала возросшую нейронную активность внутри его черепной коробки. Он перевел взгляд на Олсон. Небольшое волнение Джессики испарилось, и она стала сама сосредоточенность, как и двадцать шесть минут назад, когда он увидел её в студии.

Влад ещё раз посмотрел на Билли, сравнив собравшуюся компанию с группой революционеров на конспиративной квартире в далеком 1917 году (частые рассказы о жизни дедушки Ленина на уроках истории в советской школе не прошли даром) и умело утаил внутреннюю улыбку, которая никак не сказалась на его четком размеренном монологе.

— Документы оформлены и завтра, Джессика, в половине девятого, приедете сюда и заберете Билли. Через двадцать минут я буду вас ждать около автомобильной стоянки на пересечении улиц Юг — Салина и Запад — Онондага, — Стеблин не успел задать вопрос, знает ли она, где это находится, как Олсон уверенно кивнула. — Вот и отлично. Все поездки в Оберн будут только на твоей машине. Пусть с завтрашнего дня тамошняя охрана привыкает к ней и к тебе, Джессика. Слушаю вопросы.

Все молчали, и груз тишины умело снял Билли, медленно задумчиво с долей юмора, проговорив:

— В своё время я дал себе слово, что никогда не вернусь в тюрьму, но об одном посещение, не упоминалось. Если человек завязал со спортом, это же не говорит, что ему нельзя посещать стадион? Я прав, мистер Стеблин? — и Влад ещё раз убедился в верном выборе насчёт старика, но всё равно спросил.

— Билли, я знаю, ты уже давно прекрасно понял, что ввязываешься в нехорошую историю и слово, которое ты дал себе может быть нарушено. Что ты думаешь по этому поводу?

— Никто не сможет ничего доказать. Через полгода, а именно столько вы мне дали, вся информация с камер наблюдения, которые завтра зафиксируют меня, будет уже стёрта, а охранники, эти ленивцы, тем более за это время забудут о моём присутствии на свидании. В остальном, эта страна не запрещает преподавать уроки макияжа на дому. Насколько помню, аренду этого дома подписывал я, поэтому, мистер Стеблин, нас ничего не связывает. Да мы с вами просто незнакомые люди! Я вообще понятия не имею о вашем существовании! Кто вы такой? — рассмеялся Билли.

Влад, перед тем, как их познакомить, рассказал Джессики о тюремном прошлом Сандерса, и оттого услышанное сейчас не стало открытием. Старик, за эти две недели, уже вызывал у неё непонятное далёкое родственное чувство и уважение, поэтому она была рада, что на первом свидании он будет рядом.

Разрядив обстановку, Билли весело спросил:

— С вашего позволения, я возьму баночку пива. Надеюсь, никто из присутствующих не против моей любви к этому напитку?

— Ну, судя по твоему настроению, старина, наши дела идут в правильном направлении. Наслаждайся вкусом, только не переусердствуй, а мы с Джессикой поедем в город, — ответил Влад.

— Обижаете, мистер Стеблин. Я же не мальчик, меру знаю, да здоровье уже не то, — наиграно с тоскою ответил Сандерс.