Госпожа - Лиза Хилтон (2017)

Он предложил мне руку, чтобы немного облегчить восхождение в моих босоножках на каблуке по практически вертикальной тропинке. Я держала его под локоть, поражаясь тому, какой крошечной казалась моя рука на его фоне. «Ренджровер» припарковался за нами, оттуда вышел молодой человек, остановился в ожидании дальнейших инструкций, потом быстро обогнал нас и скрылся за какой-то дверью, а мы неторопливо пошли дальше. Наконец мы вошли в помещение, освещенное масляными лампами. Никакой официозности: несколько деревянных столиков с зелеными бархатными диванчиками, серебряные приборы и накрахмаленные скатерти. Казалось, мы перенеслись назад во времени. Нас встретил пожилой официант с синеватыми, как у моржа, усами и предложил взять с серебряного подноса две крошечные хрустальные стопки со сливовицей. Дежан поднял стопку и вежливо поприветствовал сидевших за столиками гостей, а потом выпил. Я сделала то же самое, ощутив невероятно приятный, но обжигающий вкус сливового напитка.

— Это один из старейших ресторанов Белграда, — сообщил мне Дежан, произнеся слово «Белград» на сербский манер — «Београд». — Попробуйте их тартар из конины!

— Не сомневаюсь, что это потрясающе вкусно.

Он сделал заказ, дождался, когда официант налил нам вина, потом попросил посмотреть на фото, которые сделала для меня Йована, а я принялась рассказывать заранее продуманную легенду:

— Вам, наверное, интересно, откуда я знаю доктора Казбича. Мы познакомились в Венеции — у меня там галерея. Оказалось, у нас есть несколько общих знакомых по работе. Я знаю, что вы интересуетесь иконами, поэтому, когда мне подвернулась эта работа, я позволила себе такую вольность и попробовала связаться с вами.

— Мой номер вам дал доктор Казбич? — с некоторым восхищением в голосе спросил он.

— Нет, — честно ответила я, глядя ему в глаза. — Я просто зашла к нему в галерею и попросила связать меня с вами. Сотрудники оказались очень милыми.

— А вы предприимчивая дама! Вы англичанка, да?

— Моя семья живет в Швейцарии, — покачала я головой, чувствуя, насколько устаревшей кажется мне история Элизабет. — Итак, концепция примерно такая же, как у Гойи в исполнение братьев Чепмен. Вы ведь наверняка видели эту работу, да? Сама икона датируется тринадцатым веком, венецианский мастер, крайне редкое произведение, однако степень повреждения значительна. Продавец — частное лицо, владельцы — обычная семья. «Ксаок» планирует разделить ее на фрагменты и создать триптих, что-то вроде этого, — объяснила я и показала ему серии, сделанные Йованой.

Я не знала, насколько серьезно Дежан занимается коллекционированием икон, но не волновалась, что он узнает икону, потому что ее просто не существовало. Мы с Йованой сделали коллаж из нескольких небольших икон из собрания музея Ка-д’Оро в Венеции — типичная темноволосая, волоокая Дева в плаще с золотым подбоем со слегка растерянным видом держит на коленях Младенца Христа со сморщенным личиком. На лицах мы сделали некое подобие кракелюра, в левом нижнем углу добавили пятно от воды. «Концепция» заключалось в том, что в «Ксаок» собирались разделить поврежденное изображение на фрагменты и заново собрать икону в триптих, наложив сверху элементы фотографий по выбору «клиента». Мы сделали несколько пробных вариантов на основе бодибилдеров эпохи Возрождения, которых я видела в витрине галереи Казбича, сербского граффити, выполненного маркером, и одного из самых отвратительных скриншотов из абджект-проекта Йованы. Вышло, кстати, не так уж и плохо, хотя на самом деле меня волновало только одно — заинтересовать Дежана, встретиться с ним и сделать так, чтобы он передал мое послание кому надо.

— Работа будет выполняться под заказ, поэтому детали, разумеется, подлежат обсуждению, — добавила я.

Дежан говорил по-английски практически безупречно, но я все-таки надеялась, что это выражение немного его озадачит. Несколько минут он разглядывал фотографию, водя большим пальцем по экрану смартфона, а потом спросил: