Ты мой закат, ты мой рассвет - Айя Субботина (2020)

Я же до сих пор, несмотря ни на что, верю в чудеса.

Глава двадцать седьмая: Йен

Сразу после УЗИ мы еще раз идем к врачу, где мне вручают целую пачку направлений на анализы, красивую разноцветную тетрадь формата «А4» с малышом на этикетке. Девочка извиняется, что остались только розовые. А я думаю, что это знак.

— Это не обязательно. - говорит она. - Просто можете заполнять поля, вклеивать интересные вещи и фотографии с УЗИ, вписывать что-то, что вам хочется сохранить. Обычно никто этим не занимается, но...

Она пожимает плечами.

А я прижимаю тетрадь к сердцу и уже знаю, что буду спать с ней под подушкой. Так что, когда по пути из Медицинского центра мой взгляд задерживается на вывеске с соской и коляской, и мы с мамой не сговариваясь поворачиваем в ее сторону, первое, что я кладу в корзину покупок - огромная пачка разноцветных фломастеров и карандашей. И еще маркеры, стикеры, наклейки, всякая мишура с детской атрибутикой для украшения.

И соску мягкого розового цвета с большим кольцом и принтом в виде разноцветного леденца.

Пусть это будут глупости.

Но я хватаюсь за каждую, лишь бы не думать о плохом.

Несмотря ни на что, я все-таки уговариваю маму не оставаться со мной на ночь, хоть мы гуляем часов до семи, а потом она привозит меня домой и, стараясь, чтобы я не заметила, проверяет все окна в доме.

Я молча проглатываю это недоверие.

Я заслужила

А еще она ни слова не спрашивает об Антоне. Понимает, как любая любящая и внимательная мать, что, если бы у нас все было хорошо, вряд ли бы я так ни разу за весь вечер не позвонила ему, чтобы сказать. И даже не заикнулась о том, как вообще преподнесу эту новость.

— Мам, со мной все будет хорошо, - успокаиваю ее, когда она все еще очень нехотя топчется в пороге и все время цепляется за любую мелочь, чтобы задержаться. - Я теперь с Фасолиной. Больше никаких глупостей.

— Вот же придумала, как ребенка обозвать, - делает вид, что ворчит. - Фасолина, прости господи... Фасолина...

— Можешь называть внучку Фасолькой, - хихикаю в кулак, представляя, какой сумасшедшей бабушкой будет моя мама.

— Может, это мальчик. Отец до потолка бы прыгал, ты же знаешь, что у него фамилия и продолжение рода. - Последние слова мама говорит тише, как будто нас могут подслушать.

— Не говори ему пока, хорошо? - Знаю, что ей это не просто, но я не хочу раздувать костер до того, как решу вопрос с Антоном.

Некоторые вещи нужно закрывать до того, как двигаться дальше.

Когда мама уезжает, я еще долго хожу по своей маленькой квартирке из комнаты на кухню и обратно, собираясь с силами, чтобы все рассказать Антону. Если бы не те его слова, я бы все сделала, как в глупых романтических фильмах и была бы полностью счастлива. Но, возможно, так даже лучше? Не пришлось бы увидеть его разочарованное лицо и спрятанные в карманы джинсов ладони, потому что он бы так и не захотел брать «подарок с громким намеком».

Я знаю, что ни за что не выдержу разговор лицом к лицу. Мне еще нужно время, чтобы привыкнуть к новому статусу и стать смелее, но и тогда вряд ли бы я стала достаточно смелой для тяжелого разговора с моим сложным мужчиной.

А по телефону... Я даже в зеркало не могу проговорить пару предложений, чтобы не заикаться и не хныкать.

Остается только самый трусливый способ. Тот, о котором подумала еще днем. Я оправляю Антону видео.

И быстро, пока не передумала, с опечатками и ошибками, несколько сообщений. Я: Я правда не знала Я: Я не врала, клянусь!

Я: Я пойму, если ты заберешь то, что я оставила в раковине, и найдешь для этих вещей более подходящую женщину.

Я: Аборт я делать не буду, извини. Это может быть единственный шанс для меня.

Я: Я согласна на развод и готова воспитывать ребенка одна. Без твоего участия, если захочешь, официального и не официального.