Ты мой закат, ты мой рассвет - Айя Субботина (2020)

— До.. До... До... Пчела летела...[1] - Первая строчка из песни какого-то древнего мультфильма. Откуда она в моей голове? - До... До до... Издалека... До до до... И долетела...

— До до до, - слышу из-за двери, - до цветка. Потихоньку проворачиваю защелку, преступаю порог. Антон обнимает, прижимает к себе.

Это был просто дурной сон.

Он должен верить так же, как и я, что все будет хорошо. Когда верят двое - это почти магия.

— Вот уж не думал, что мне когда-то пригодится эта дурацкая песенка. - Я чувствую его улыбку куда-то мне в макушку.

— Зато теперь я точно знаю, кто будет петь колыбельные.

Его привычное «пффффф!» радует душу и помогает, наконец, снова задышать без боли.

Глава тридцать четвертая: Йен

Мы открываем шампанское под бой курантов.

На столе куча дорогих напитков, но мы с Антоном решили встречать Новый год старым проверенным «Советским», хоть Ольга сразу говорит, что для нее это «слишком винтажно» и демонстративно пьет только то, что сама же и привезла: какое-то сухое вино в бутылке с французским флагом.

Я только обмакиваю губы в шипучий напиток и слизываю его краешком языка. Рассказ матери просто «вычеркнула».

Возможно, я подумаю об этом потом, когда все разъедутся - и мы с Антоном останемся наедине.

Возможно, просто забуду.

Главное, что сейчас мне хватает моральных сил улыбаться всем вокруг и корчить слепую дурочку. Я делаю это не для них. Не потому, что хочу обеспечить чей-то душевный комфорт.

Я берегу свою маленькую семью.

Не хочу, чтобы наш первый с Антоном и Фасолиной Новый год превратился в разбор полетов под звуки салютов.

Когда ставлю бокал на стол, муж его быстро заменяет на тот, что с безалкогольным.

Пока заворачиваю Добби в плед, Антон выносит во двор коробки с салютами и фейерверками. Осторожно, чтобы муж не заметил, проверяю, надежно ли спрятан мой ему подарок под елку - он у меня за кофтой. Глупость, конечно, но мне кажется, что Антон поймет, как много я в это вкладываю.

Уже на улице, когда где-то вдалеке над Северной столицей сверкают огни праздничных салютов, и над крышей нашего дома раскрываются «зонтики» фейерверков, я жмусь мужу под подмышку, как маленькая размахивая длинной палочкой бенгальского огня.

— Вот, - Антон протягивает свернутый в четверо лист формата А4 и забирает плед с котом.

На обратной стороне пара смешных рисунков. Я видела этот лист раньше - Антон носится с ним уже неделю и все время что-то чертит, пишет и рисует, не давая заглянуть даже глазком.

— Там какая-то хитрая экономическая схема отмывания денег? - пытаюсь пошутить я.

— Хитрая схема как потратить кучу денег, - сарказмирует муж. Разворачиваю страницу.

В рваном свете салютов не особо видно, но я успеваю различить контуры проекта дома. В том виде, как его мог бы нарисовать не архитектор.

Два этажа и мансарда со стеклянной боковой крышей.

Несколько комнат на втором этаже, две из которых - смежные.

Та, что меньше, помечена смешной детской рожицей.

— Это детская? - Не реви, дурочка, просто не реви!

— Нуда.

— И место под качели во дворе?

— Ага.

Реву, и слезы потихоньку мерзнут прямо на коже.

— И сад?

— Это. - тычет пальцем в одинокое дерево, - твоя дохлая елка, а не сад.

— Где одна - там и две.

— Ты вечный больной оптимист. Очкарик, но пусть будет две. - Он все равно милый, даже если смотрит куда-то вверх и старательно делает вид, что ему все равно до моего тихого и громкого одновременно счастья. - Еще можно сакуру посадить.

— И красный клен.

— И дикий виноград на забор пустить, - вслух размышляет Антон, вряд ли осознавая, что прижимает меня так сильно, что приятно сводит плечи. - Клумбы твои, дурацкие...

— Альпийские горки! - В шутку топаю ногой. Он же нарочно кривляется. - И пруд... с китайскими карпами.