Отдана за долги - Лана Пиратова (2020)

Через несколько дней меня выпускают. Суд должен состояться через неделю, но, по мнению следователя, я не представляю опасности для общества.

В зале суда сижу не в клетке, а за столом, рядом с Никитой. Зал почти пуст.

Судья начинает заседание. Оглашаются показания. Я не вслушиваюсь. Для этого есть Никита.

— Пригласите Кострову Милану Владиславовну, — произносит судья, вырывая меня из потока бессвязных мыслей.

Стараюсь не подавать вида, но чувствую, что натягиваюсь как струна. От ожидания. Злюсь на себя за это. Но ничего не могу поделать.

В зал входит она. Я не видел ее с той самой встречи в коридоре.

Милана не смотрит на меня. Ровным голосом отвечает на вопросы судьи. А я опять все пропускаю мимо. Потому что вся моя концентрация сейчас только в глазах.

Глядя на Милану, ненавижу себя ещё больше. За слабость перед девчонкой. За желание схватить ее за волосы, сжать пальцами гордо поднятый подбородок, развернуть и одним толчком войти в нее.

Был ли в ней кто-то за это время? Всего один вопрос, а я готов рычать. Даже не получив ответа. Рычать от одной мысли, что чей-то хуй терзал ее. Что чьи-то руки сжимали груди.

Нет, сука. Так не должно быть! Потому что…

— Гражданин Сатоев, — как будто ото сна будит меня голос судьи, — подтверждаете показания гражданки Костровой?

Да я ничего и не слышал. Встаю, чтобы ответить, а сам смотрю на Никиту. Он едва заметно кивает.

— Подтверждаю, — отвечаю уверенно.

Опять смотрю на Милану сбоку. Но она даже не шелохнется. Стерва. Уверен, что чувствует мой взгляд. Поправляет волосы за ушко, прикусывает губу. Но не поворачивается в мою сторону.

Судья отпускает ее и она, так и не взглянув на меня, садится в самом дальнем углу. Взгляд опускает в пол.

Мне дают условный срок. Судья завершает заседание. Никита поздравляет меня, а я ищу глазами Милану. Но ее уже нет.

Сбежала. Сучка. Так и не поняла, что от меня не сбежишь, если мне это надо. А мне надо?

60. Милана

После суда мне кажется, что наша жизнь входит в прежнее русло. Я даже перестаю оглядываться по сторонам, боясь наткнуться на жесткий взгляд холодных глаз.

Прочитав письмо Лейлы, у меня не осталось сомнений относительно того, как поступить. Я получила ответы на многие вопросы. Но одновременно на смену им пришли другие…

Я попыталась взглянуть на произошедшее и на Дамира с другой стороны. Мне показалось, что я поняла его поступки. Нет, не приняла их, но попыталась понять.

По сути, он очень несчастный человек. Со сломанной судьбой. Преданный когда-то и так и не сумевший простить.

Нет, я не оправдываю его. Но кажется понимаю причину.

Что я чувствую? Мне сложно определить это. Я все ещё боюсь этого человека, но память предательски перекрывает все плохое, что он совершил. Перекрывает воспоминаниями о том, что именно он спас меня. Сначала спас мою честь, а потом и жизнь. Как такое может быть?

Если он так ненавидит меня, то почему не дал мне умереть? Зачем спас?

Почему не рассказал следователю обо мне? Ведь если бы я сама не пошла давать показания, то Дамира посадили бы. Почему он решил не говорить обо мне?

Похоже, эти вопросы так и останутся без ответов. Пусть.

Главное, что все возвращается в привычное состояние. Папа работает, я учусь. Мама скоро приедет из больницы.

А я пытаюсь забыть. Вычеркнуть из памяти. И у меня обязательно получилось бы. Если бы он не напомнил о себе.

В один из дней возвращаюсь домой из университета.

— Милана! — слышу требовательный голос отца и, похоже, не совсем трезвый.

Иду к нему в кабинет.

Я права: отец сидит за столом. Перед ним — бутылка виски. Опять?

— Пап, что случилось? — с тревогой спрашиваю я.

— Ну, что, Милана, сделала доброе дело? Я же предупреждал тебя.

Отгоняю пугающие догадки.

— Я был сегодня у Сатоева, — хмуро говорит отец.