Твоя на одну ночь - Ева Ройс

Отец поднял на него пустой взгляд, не отражающий и не выражающий эмоций, и неожиданно мягко улыбнулся, даже морщинки на лбу выступили, а еще у уголков глаз, словно бы и глаза улыбались тоже. Но нет, во взоре мужчины словно застыли бессмертные льды Антарктиды.

– Все хорошо. Знаешь, вспоминаю свое детство… Мы жили вовсе не в особняке, – он обвел полупустое пространство некогда шикарной гостиной рукой. – Жили в съемных квартирах, пока, наконец, у нас не появилась своя. И с нами скитался и этот диван.

– А зачем его–то тащили? – удивился тогда Ник. Диван–то добротный, тяжелый и его перевозка каждый раз в конце концов окупила бы его стоимость, легче ведь продать, чем возиться.

Риверс Скотт погладил, словно любимого питомца, подлокотник дивана.

– Ничего ты не понимаешь, Ник. Наверное, в силу возраста…

– Я уже взрослый! – насупившись возразил Николас.

– Диван являлся воспоминанием, – словно погрузившись в то далекое прошлое, продолжил Скотт, – семейной реликвией и… И призраком уюта. Отец говорил, что вот садишься на него и впадаешь в детство. Тогда я тоже не понимал, а сейчас – да, и впрямь в детство.

Ник с интересом посмотрел на этот предмет интерьера, даже встал с кресла и сел на него. Ничего. Никакого путешествия в прошлое, но уютно, да. И мягкий очень, удобный и, несмотря на то, что диван старше папы в несколько раз, все равно как будто новый – не зря по приказу родителя его раз в квартал “лечили”: меняли обивку, чистили матрас.

– Эх, Ник, – отец рассмеялся, но в глазах все равно ни эмоции, кроме, наверное, просачивающейся через лед нежности.

– Что? – хмуро спросил Николас.

– Все же бесценная ведь, – мягко протянул отец и, погладив подлокотник еще раз, встал, а после пошатываясь направился в сторону широкой лестницы, ведущей на верхние этажи.

Ник же стремительно вскочил и подбежал к папе – помочь ему подняться. Но все же он был не согласен с ним. Подумаешь, диван. Старый ведь, ничего не стоит, только деньги на него угробишь понапрасну.

Глава 10.

/Элизабет Скотт/

– Вот та–а–ак… А почему ты, кстати, спросила? – уточнил брат, закончив пересказ.

– Да просто… Как–то вспомнилось, что у меня последнего разговора практически не было… – ответила я, слегка соврав, за что тут же начала себя корить. Да, я ненавижу ложь и всячески стараюсь не допускать ее появления в моих устах, но… но Ник не должен знать. Это может оказаться для него опасным. Ведь чем меньше знаешь, тем менее ты полезен. А вот ради сохранности брата я готова на все. Даже поступиться некоторыми принципами…

“С другой стороны, – тут же начала искать оправдание, – я просто умолчала истинную причину. А про последний разговор все же сказала правду.”

– Ладно, не буду тебе мешать, – поспешила я свернуть разговор. – Отдохни хорошенько! Завтра жду дома. Обязательно счастливым!

– Да–да–да, – пробурчал, кажется, немного смущенный Николас. – Завтра буду излучать сплошные солнечные лучи, ага. Так что не забудь надеть солнцезащитные очки перед встречей со мной! Пока, Лиз.

И оборвал звонок, оставив меня сидеть радостной, улыбающейся и счастливой на коленях у мужчины, который крепко прижимал к себе, щекоча носом шею, играясь с прядями волос, согревая ладонями мои ноги… Упс… А вот туда уже руке ползти не стоит!

– Джеймс! – окликнула его я, положив свою ладошку на его кисть, останавливая ее движение. По сравнению с рукой мужчины, моя смотрелась миниатюрно и хрупко, а когда он высвободил свою, спрятав в нее мою… что–то в груди вновь защемило от вида правильной и милой картинки. А в животе, кажется, появились те самые не раз упомянутые представители крылатой фауны…

Тряхнув головой, вернулась к важной для меня теме: