Только между нами - Алайна Салах

— Устала? — Матвей забирает у меня сумку и заглядывает в глаза.

Он всегда так делает, чтобы определить моё настроение. Знает, что на вопрос «Как дела?» я на автомате отвечу «Всё хорошо», а его такое не устраивает. Потому что в отличие от многих ему действительно интересно узнать, как у меня дела.

— Нет, не очень.

Я опускаю взгляд вниз, будто по-другому от туфель избавиться не получится. Не могу долго на него смотреть — начинаю разваливаться на части.

— Завтра я выхожу на работу. Та транспортная компания, о которой я тебе говорил.

Упрямый мальчишка. Нужно совсем немного подождать. На днях ему позвонит Голдобин.

— Не торопись. Уверена, тебе ещё поступит подходящее предложение.

— Когда поступит, тогда и буду думать. Пока попробую там. Ты голодная? Я заказал пиццу и поке.

Матвей не ест поке и называет это фастфудом для зожников. Поке ем я. Он заказал его для меня.

— Матвей. — Я вдавливаю пальцы ног в пол, старательно ища верную опору, которая позволит не сорваться. — Нужно поговорить.

Его лицо меняется за секунду, из расслабленного становясь настороженным и вопросительным. Он всё чувствует. Может быть, даже подспудно знал, что этот разговор состоится.

— Давай поговорим, — произносит с запинкой и кивком головы указывает на кухню. — Там нормально?

В этот самый момент мне отчаянно хочется попятиться назад. Выйти за дверь, прогуляться. Передумать. Оттянуть момент. Просто он такой. Рядом с ним всё становится проще и сложнее одновременно. Необыкновенный… Невероятно сильный и одновременно настолько уязвимый в своей искренности. Солнечный, притягательный, самый близкий… Поймёт ли он когда-нибудь, что всё это ради него?

Мы вместе идём на кухню. Матвей держится чуть позади, окружённый облаком напряжённости. На столе лежит коробка, источающая запах сыра и печёного теста, рядом — упаковка с грёбаным поке, который я никогда не съем. Возле кофемашины стоит чашка с воодушевляющей надписью на английском, чуть поодаль — пробковая подставка под горячее и упаковка жевательной резинки. Матвей покупает её блоками с тех пор, как бросил курить. Хочу запомнить финальную картину нашей совместной жизни.

— Так что ты хотела сказать?

Он переступает с ноги на ногу и скрещивает руки на груди. Волнуется. Ему вообще плохо удаётся скрывать свои эмоции. Надеюсь, что так всегда и останется. Миру нужны тёплые и честные люди, как он. С холодными и закрытыми одни лишь проблемы.

Глубоко вздохнуть и обязательно задрать подбородок, чтобы продемонстрировать непреклонность и решительность.

— Я переезжаю в Санкт-Петербург. Там мне предложили вести один крупный проект. Я долго раздумывала, но сегодня согласилась.

Вижу, как белеет его лицо и как дёргается кадык на шее. Других симптомов боли не вижу, потому что отвожу глаза. Не могу. Не выдерживаю.

— А я?

Самая ужасная постановка вопроса. Хуже просто не придумаешь. Можно было спросить: какого хрена? Или: почему не посоветовалась? Что за херню ты только что сморозила, в конце концов? Но не так. Не так.

— Я уезжаю одна. Проект будет отбирать всё моё свободное время, деньги на кону серьёзные…

— Стелла, — его голос натянут так, что, кажется, в любой момент может лопнуть и оборваться, — ты слышишь меня? А я?

Я поднимаю глаза. Матвей тяжело дышит. Это видно по растягивающейся ткани футболки и набухшим венам на шее. И его глаза… В них чернеет паника.

— Ты остаёшься в Москве. Здесь твои друзья, твоя жизнь и здесь…

— Ты моя жизнь, — перебивает он.

— Жизнь не замыкается на одном человеке, Матвей. Привязанности появляются и проходят, а жизнь продолжает двигаться дальше.

— Привязанности? — Он запускает ладони в волосы и в изумлении мотает головой. Снова переступает с ноги на ногу, трёт лицо. — О каких привязанностях ты говоришь? Я тебя люблю. Ты разве этого не знаешь?