Только между нами - Алайна Салах

Я стараюсь говорить как можно спокойнее и непринуждённее, но в глазах Романа всё равно вспыхивает недоброе пламя. Господи, он серьёзно? Его задевает, что я смею напоминать о разводе? Непременно хотелось лидировать и в этом вопросе тоже?

— Юрист свяжется с тобой в ближайшее время, не сомневайся. Развод состоится. Оттягивать я уж точно не стану.

Я проглатываю невесёлый смешок. Его лицо. Вот что имеет первостепенное значение. Даже спустя месяц после всего того, что он учинил, Романа заботит лишь его уязвлённое достоинство.

— Буду ждать. Юристу я сказала, что ни на что не претендовать не собираюсь. А второй вопрос…

В этот момент раздаётся мягкий стук открывшейся двери, и я машинально на него оборачиваюсь. На пороге в своём обычном прикиде развратной секретарши стоит Елисеева. При виде меня её идеально ровные брови подпрыгивают вверх, губы плотно сжимаются. Могла бы я улыбаться — обязательно бы ей улыбнулась. Да-да, дорогуша. Я снова к вам.

— Алиса, зайди позже, — распоряжается Роман.

Не издав ни звука, Елисеева пятится назад и исчезает за захлопнувшейся дверью.

Благодаря этой секундной зарисовке мне неожиданно становится ясно, что они переспали. Даже если Роман не делал этого до нашего с ним расставания, то теперь в их связи нет никаких сомнений. Это стало понятно по тому, как она без стука вломилась к нему в кабинет, и тому, как смягчился его голос.

От этого знания я не испытываю ни укола призрачной ревности, ни желания узнать, было ли между ними что-то, когда мы ещё могли называться мужем и женой. Расстаться было абсолютно верным решением. В браке, да и вообще в отношениях, нет места равнодушию.

Роман смотрит на меня с удовлетворением и вызовом. Хотел, чтобы я знала. Тут он промахнулся. Я знаю, и мне всё равно.

— Второе, что я хотела обсудить, — это Матвей, — продолжаю я. — Перестань портить ему жизнь. Мы оба наказаны. Тебе пора остановиться.

— И как я, по-твоему, порчу ему жизнь?

— Ты прекрасно знаешь, о чём я. Эти слухи, которые ты распустил о его шпионаже…

Роман насмешливо фыркает:

— Так это я ещё в суд не подал.

Рот наполняет горько-вяжущий вкус, и отчего-то начинает колоть между лопатками. Эмоции, которые, как я думала, не способны ожить, снова поднимают голову. О чём он? Какой, на хрен, суд? Зачем? Это ведь… Нет, это просто в голове не укладывается.

— Перестань издеваться. — От растерянности мне плохо удаётся подбирать слова. Правильные фразы ускользают, оставляя после себя лишь бессвязности: — Хватит, слышишь… Это не смешно.

— Не смешно — это когда твоя жена трахается с твоим малолетним сотрудником, — зло цедит он.

— Ты прав. — Теперь слова, напротив, выбегают одно за другим, сливаясь с отчаянный шёпот: — Это я трахалась с ним. Моя вина. Нужно было вести себя по-другому. Я была замужем. Поэтому разбирайся со мной, а его оставь в покое.

Роман молчит, но на его скулах отчётливо проступают желваки. Может быть, ему не нравится, что я пытаюсь защитить Матвея, или взбесило, что я так запросто произнесла это слово. Трахалась. В любом случае я не могу себя остановить. Нужно заставить его прекратить всё это.

— Ему всего двадцать три. Многие в его возрасте совершают ошибки. Не порть мальчишке жизнь… Он ведь её только начинает… — Сделав паузу, я смотрю на него с мольбой: — Ром, ты же живой человек… Очнись. Поступи по-человечески.

— Я тебя честно предупредил, Стелла. Милосердия для предателей во мне нет.

— Мы, чёрт возьми, никуда не выходим! — взвизгиваю я. — Никто о нас не знает… Чего тебе ещё нужно?

— Ты меня, похоже, не поняла, — выплёвывает Роман, сжимая и разжимая пальцы. — Житья вам не будет. Я ни на каких условиях не собирался благословлять ваше тихое счастье, и меня не устраивает, что бывшая жена позорит моё имя, спутавшись с сопляком. Поживи одна, как положено, и через год-полтора заведи себе нормальные отношения.