Только между нами - Алайна Салах

Мужчину, смотрящего на нас, я не помню, но всё равно поднимаю руку в ответном приветствии.

— Ладно, не буду тебе надоедать. — Аркадий касается моего плеча и слегка его сжимает. — Рад был увидеть. Звони даже без повода. Всегда буду счастлив с тобой поболтать.

— А ничего такой, — играет бровями Кристина, когда Разумеев уходит, и я вновь занимаю своё место за столом. — Давний поклонник? Смотрел на тебя с интересом.

— Общались исключительно по работе, — усмехаюсь я, отпивая коктейль, в котором за время нашего разговора с Аркадием успел подтаять лёд. — Смотрел с интересом, потому что хотел предложить новую должность.

Словосочетание «новая должность» моментально гасит Кристинино любопытство, и она переключает внимание на Ольгу, которая предлагает всем вместе спуститься на танцпол. Я поднимаю руку, подзывая закрепленного за нашим столом официанта, чтобы заказать новый коктейль. Слова Аркадия о том, что мы с Романом слишком разные, застряли внутри меня и не хотят отпускать. Как вышло, что это было очевидно для человека, толком не знающего меня, но не для меня самой?

* * *

— Так, ты обещала пойти танцевать, Стелла! — Таня вскакивает из-за стола и обличительно тычет в меня пальцем. — Пошли-пошли. Отказов не принимаю.

Я пьянее, чем час назад, но желания потанцевать так и не появилось. Не появилось до такой степени, что хочется впиться ладонями в диван и бешено мотать головой. И ладно бы речь шла о танцполе, где можно слиться с толпой, в которой никому нет до тебя дела. Так нет же. Танцевать предлагается «не отходя от кассы», то есть на виду у соседних столов.

В подпитии Таня способна быть чрезмерно настойчивой, поэтому я решаю хоть ненадолго избежать мучительной участи, сходив к туалетным комнатам. Напарницы по веселью у именинницы есть, поэтому нет причин для угрызений совести.

Пока я, ежесекундно ослепляемая лучами прожекторов, лавирую между столами, меня посещает подобие галлюцинаций. Среди посетителей клуба я то и дело вижу знакомые лица, которые при более внимательном рассмотрении оказываются незнакомыми. Кудосов, вальяжно развалившийся на белом диване, — это вовсе не Кудосов, а тощий мужик лет пятидесяти, сидящий в компании малолеток. Тот, кто напомнил мне Багрянцева, оказывается официантом. Видимо, нужно переставать пить. А ещё неплохо бы проверить зрение.

Именно поэтому, когда в толпе я вижу лицо Матвея, первое моё желание — раздражённо отмахнуться. И даже когда он поворачивает голову и смотрит прямо на меня, этот порыв никуда не уходит. Что это не галлюцинация, я понимаю лишь через несколько секунд, потому что изображение так и остаётся неизменным. Непокорная чёлка, чётко очерченный рот и широкие плечи под тёмной толстовкой. Позвоночник бьёт электричество. На меня действительно смотрит Матвей.

От осознания этого я вдруг теряюсь и не придумываю ничего лучше, чем, так и не поздоровавшись, быстро зашагать в направлении туалетных комнат. На деле мне плевать, куда идти. Мозг просто перестал фиксировать то, что попадает в поле моего зрения.

Рада ли я нашей встрече? Ничуть. Самым лучшим будет уехать отсюда прямо сейчас, чтобы, сидя за столом с подругами, постоянно не спотыкаться о мысль, что тот, с кем я изменила мужу, находится где-то в полумраке, совсем близко.

В туалете популярного «Манхэттена», как и полагается, собралась длинная очередь. Стоять в ней пятнадцать минут, чтобы просто подойти к зеркалу и охладить щёки водой, не имеет смысла, поэтому я возвращаюсь обратно за стол. Лихие танцы продолжаются, и только Юля, Танина подруга с работы, сидит на диване, сосредоточенно глядя в телефон.

— Юль, у тебя случайно нет сигарет? — наобум спрашиваю я, идя на поводу у внезапной мысли выйти и покурить. Лёгкая дрожь в пальцах никуда не уходит, и мне требуется чем-то её снять.

К моему удивлению, Юля лезет в сумку и достаёт оттуда пачку ментолового «Вог». Я терпеть их не могу, но отказываться уже поздно.