Только между нами - Алайна Салах

— Ч — чуйка, — глубокомысленно изрекает она. — Уж очень ты была настойчивой в своём желании где-нибудь посидеть. Я прямо чувствую, что из тебя должно политься. У меня, кстати, Василий копытом землю роет из-за того, что ему сегодня снова одному со спиногрызами сидеть, поэтому немедленно колись.

Вера права. Мне требовалось поделиться с кем-нибудь происходящим, и именно поэтому я не сразу согласилась поехать к Матвею. Обсуждать развод с ним — едва ли хорошая идея. Парень он, безусловно, умный и обязательно поддержит меня, но здесь другое… Нужен женский взгляд. Взгляд трезвомыслящей замужней подруги, коей является Вера.

— Мы с Романом будем разводиться, — говорю я, решив не ходить вокруг да около, и тут же запиваю озвученное глотком вина.

Вера опрокидывает свой бокал следом и смотрит на меня во все глаза.

— Вот это новости, Звезда Андреевна. Забудь всё, что я про Ваську сказала. Подождёт. И как это вы решились? В смысле кто инициатор и вообще?..

— Инициатор я. У нас уже давно не всё гладко, так что, наверное, просто пришло время.

— Хм-м… — тянет Вера, глядя на меня с сомнением. — Вот так просто взяла и решила? Ни с чего?

— А что, сложно поверить?

— Поверить не сложно, учитывая пиздопротивный характер нашего многоуважаемого Романа Анатольевича. — Картинно прикрыв рот ладонью, Вера делает испуганные глаза. — Извиняюсь, вырвалось. Но я же тоже не слепая, Стеллусь. Сдаётся мне, у тебя кто-то появился. На работу одеваешься как на праздник, всегда в настроении, мягче стала. Выглядишь счастливой, в общем. Я всё ждала: вдруг захочешь поделиться.

Неужели я была такой жуткой злыдней и настолько хреново выглядела, что малейшие изменения во мне так бросаются в глаза окружающим? Таня ведь почти то же самое сказала. И тоже заподозрила меня в измене.

Я колеблюсь. Вера не Таня. С ней нас не связывает дружба семьями, а ещё она куда более приземлённая и лояльная к человеческим порокам.

— Да, — подтверждаю, разглядывая белёсую гравировку на дне бокала. — Я развожусь не поэтому, но у меня действительно есть мужчина.

— Слава богу, ты не стала отпираться! — Вера воздевает глаза к потолку, будто рассчитывала на это признание. — Кто-то тебя, может, и осудил бы, но точно не я. Даже наоборот, Звезда моя. Я за тебя очень рада!

— Спасибо, — усмехаюсь я. — Очень мило поздравить меня с изменой мужу.

— Ну ты же знаешь, что я никому. Тихо порадуюсь за тебя, и всё. Так, а подробности? Сколько лет? Женат али свободен?

— Свободен, конечно. — Я даже хмурюсь предположению о том, что могла увести мужчину из семьи. В моём представлении измена мужу не идёт с этим ни в какое сравнение. Уподобиться беспринципной проститутке Елисеевой? Нет уж, увольте.

— Отлично, — удовлетворённо комментирует Вера. — С этим разобрались. А годков-то ему сколько?

Это самое сложное. Врать я не хочу, но разве просто сказать правду?

— Он меня младше, — отвечаю уклончиво, на что брови Веры удивлённо взлетают вверх.

— Вот как! Ну это, может, и неплохо. Намного?

Я чувствую лёгкое раздражение от всей этой ситуации. Две взрослые женщины, а играем в идиотскую угадайку. Я ведь хотела с кем-то поделиться и этим. С кем ещё, если не с Верой? Уж точно не с мамой, которая с большой вероятностью расстроится и начнёт плакать, узнав, что её великовозрастная дочь ушла от мужа и упала в объятия двадцатитрёхлетнего любовника.

— Это Матвей, — твёрдо говорю я, глядя Вере в глаза. — Твой любимый Золотой мальчик.

Повисает молчание. Вера открывает рот, будто что-то хочет сказать, но потом снова его закрывает. Поднимает и опускает бровь и, нащупав бокал, осушает его до дна.

— Об этом никто не должен знать, — напоминаю я, чтобы разбить повисшую тишину. Становится неуютно.

— Да, конечно, я понимаю, ты что ж, — тараторит Вера, начиная крутить головой по сторонам. — А гаврош наш куда запропастился? Хочу второй бокал заказать.