Платина и шоколад - Чацкая Настя

Как себя вести? Она, черт возьми, понятия не имела. Ладно. Выдохни, Грейнджер.

— Фениксус.

И портрет медленно отъехал в сторону.

Дверь в гостиную открыта. Малфой стоит у камина, глядя в огонь. Думает. Девушка почти слышит, как бьются в голове его мысли. Тёплые блики пляшут по напряжённому лицу. Красиво.

Красивый.

Гермиона внезапно смутилась. Сделала несмелый шаг к креслу и осторожно поставила на мягкие подушки свою сумку. Он резко повернул голову, моментально съедая девушку глазами. Затягивая в великолепную, облачную серость. Тяжёлую, влекущую.

Ей показалось, что этот взгляд ведёт её прямо в голову хозяина. Будто на леске. Ближе и ближе. Подтягивая, подёргивая, как мучающий болью зуб. Под тень этих длинных ресниц, в мысли, в сознание…

Она моргнула и опустила глаза.

Драко сощурился. Он не любил, когда это происходит вот так — резко. Раз — и контакт утерян. И сам будто подвешен за рёбра на невидимые крючья.

Что делать? Как?

Да к чёртовой матери всё это.

Снова взглянул в камин. Нагретый воздух облизывал грудь сквозь рубашку. Вдруг пришло осознание, что привыкание к этой гостиной практически не контролируется. Малфою здесь действительно начинает нравиться. И даже то, что комната насквозь пропитана теплом. Оно уже не душило.

Скорее, треск поленьев из камина уютно отдавался в груди.

А ещё здесь всё пропахло Грейнджер. Всё, каждый уголок, каждый сантиметр. Её запах уже был изучен вдоль и поперёк — оставалось лишь поражаться, как он не замечал его раньше. Как вообще такое возможно — не заметить то, что стало столь необходимым?

Необходимым.

Это немного напрягало. Но Драко решил не придавать этому значения. Не сейчас. Пока Грейнджер не было, он успел прийти к выводу, что, пожалуй, ему это даже нравится. Ведь можно было закрыть глаза и почувствовать себя почти нормальным в том сумасшествии, что поглощает с головой.

Гриффиндорка тихо кашлянула. Так, будто он мог забыть, что она здесь. Или в попытке начать разговор. Драко снова обернулся.

Тёплые глаза спрятаны опущенными веками. Девушка упрямо сверлила взглядом пол.

Миллер. Она хочет говорить о Миллере.

Эта мысль заставила нахмуриться, и Малфой скрестил руки на груди, делая один медленный шаг к Гермионе. Не сжалась, отметил про себя. И остался доволен. Значит, не бежит от его прикосновений. Что не странно, если учесть, чем они занимались пятнадцать минут назад.

Размышление смягчило тон:

— Что там с Миллером?

Вздрогнула, подняла глаза.

— В общем-то… это не так уж и важно, но я подумала и решила, что мало ли.

Он приподнял брови.

— Мало ли?

— Ну, знаешь. По какой-то причине ты заинтересован в его персоне.

Слизеринец немного наклонил голову и усмехнулся, ничего не говоря.

Слишком много было мерзопакостных догадок, которые хотелось затолкать в задницу когтевранцу. Спокойно, она ведь сказала: ничего важного.

Заметив скептичный взгляд, Грейнджер тут же вздёрнула подбородок.

— Я права, не спорь. Ты заинтересован.

— Я бы не стал называть это так, Грейнджер.

— Может быть, я неправильно выразилась, но он не даёт тебе покоя. Поэтому ты запретил мне общаться с ним.

— Ага, только не говори ему об этом, — сказал, насмешливо блеснув глазами. — Не отвяжусь потом.

— Я нашла тетрадь, Малфой. Если без этих твоих шуточек.

Взгляд. Пауза.

И какая, черт возьми, у него должна быть реакция на это заявление?

— М-м… Грейнджер?

— Тетрадь Курта.

Она нашла тетрадь Курта.

Драко повертел этой мыслью, терпеливо осматривая её со всех сторон. Не найдя с собой никаких точек соприкосновения, пожал плечами. Скорее всего, Гермиона просто решила подоставать его этой темой. Зная все реакции заранее. Но хрена с два он поведётся.

Он само спокойствие. Гармония. Душевное равновесие.

Смешно.

И действительно усмехнулся.