Платина и шоколад - Чацкая Настя

Ты поступаешь неправильно. Ты должна была сказать, и не стоит прикрываться какой-то странной озабоченностью покоем Малфоя. Она действительно беспокоилась, но куда спокойнее ему было бы, если бы она осталась в своей спальне, а не бродила с потенциальным убийцей по школе.

И… да.

Решение пришло внезапно, едва не оглушив.

Гермиона просто поняла, что не сделает и шагу из гостиной. Дождётся Малфоя, расспросит его о том, как прошла встреча. А он скажет, что всё хорошо. Скажет что-то вроде: “Ты зря переживала, Грейнджер. Я же говорил, что всё будет нормально”.

И всё.

Снова вернётся ощущение безопасности. А сейчас… сейчас было слишком холодно.

Девушка рухнула на диван, прижав к себе подушку и уставившись на стрелки часов над камином, сжавшись в нервную собранность, как тетива лука.

Пятнадцать минут восьмого.

Минуты словно вворачивались в кости, каждая, слишком медленно. Так, что спину передёргивало дрожью. Мысли в голове были сосредоточены, будто оружейный прицел. Они сужались к одной-единственной, самой громкой и самой каменной: скоро вернётся Драко.

В конце концов. Его нет уже почти двадцать минут.

А Курт… он ведь и вовсе может не прийти? Ведь всё будет завтра. То есть… действительно, Нарцисса говорила, что в воскресенье проведут ритуал. А значит ли это, что сегодняшняя встреча — на которую она не пойдёт, — не более, чем одна из…

Стук ворвался в гостиную и на миг оглушил Гермиону.

Её слух и её сердце. Руки стали ледяными моментально. Три отрывистых удара кулаком по дереву и тишина, страшнее которой девушка не слышала нигде и никогда. Это была тишина перед-ещё-одним-стуком. И от неё скручивало сознание.

— Гермиона? — голос, приглушённый закрытой дверью, но достаточно громкий. Будто Миллер жался лицом к самой створке. — Это Курт. Я могу войти?

Конечно, нет, зашипела она про себя, против воли сжимаясь в углу дивана. Ты не войдёшь сюда, даже если мне придётся сидеть здесь и не дышать до конца вечера.

И почему только сейчас она поняла, насколько жутко было сидеть в гостиной, когда за дверью стоит этот человек? Господи, пусть он просто поверит, что меня здесь нет. Что я уже в библиотеке.

Снова стук — и каждый удар крепкого кулака отдался в груди. Словно Миллер стучал по рёбрам.

— Гермиона!

Она опустила голову, уткнувшись лицом в мягкую ткань подушки. Волосы упали на глаза, и девушка в очередной раз отругала себя за то, что потеряла свою заколку. Да, неважно. Да, глупо. Но её мозгу нужно было отвлечься на что-то.

И у неё почти получилось, пока вдруг голос за дверью не произнёс:

— Фениксус.

Негромко и будто бы ненароком. По спине прокатилась ледяная волна. Что? Он знает? Курт запомнил пароль? Чёрт возьми, блин.

Да уж куда хуже, чем просто “блин”.

Потому что если вчера она думала, что без проблем увидится с Миллером сегодня вечером, то сейчас эта идея казалась ей убийственно-неправильной.

И… разве он должен был без разрешения произносить пароль?

Гермиона отбросила от себя подушку и едва удержала себя от того, чтобы не вскочить, не унестись в комнату. Злясь на свою просто титаническую тупость из-за каменного убеждения в том, что в людях всегда будет оставаться что-то хорошее и светлое.

Доверчивость? Можно употребить это слово. Потому что она почти отключала мозги.

Что делать, чёрт, какого фига делать?

Она не успела отругать себя за эту панику — дверь медленно открылась, и Курт оказался на пороге в гостиную.

Лицо его было бледным, а глаза лихорадочно поблёскивали, хотя выглядел он достаточно спокойным. Но глядя на это спокойствие, Грейнджер ощутила желание сжаться в ком. Вместо этого только медленно поднялась, стараясь не заводить руку за спину в попытке нащупать палочку, которая торчала из заднего кармана.

Блин, зачем тебе палочка? Но рука сама тянулась.

— Курт? — удивление убедительное.