Платина и шоколад - Чацкая Настя

— Я пытаюсь уберечь вас от того, что вы никогда не простите себе. Если вдруг… что-то пойдёт не так.

Таким тоном, что Драко затрясло. Эти слова.

Воспалившие каждую мысль в голове, заставившие рвануть сразу десять тысяч петард в ушах. И… это ощущение.

Когда кажется, что человек говорит о том, что пережил сам.

— У меня всё получится. Я… я должен ей.

— Должны ей? — тон слегка насмешлив, но серьёзен. — Остаётся только догадываться, чем она вас так зацепила, мистер Малфой.

— Она спасла мне жизнь.

Вечер грёбаных громких слов.

Откуда они взялись, да ещё и адресованные Северусу, который всегда минимально располагал для откровений с ним?

Но… что-то будто нашло отклик. Драко не понял.

Ведь только что непроницаемая маска сковывала это бледное лицо. А сейчас взгляд тёмных глаз будто провалился сквозь Малфоя.

— Любое спасение временно.

И если бы не бурлящий поток измождённой мысли, стучащий в голове, Драко бы озадачился тем, как осунулось лицо зельевара. Оно будто постарело лет на сто за несколько секунд. Тёмный взгляд подёрнулся поволокой.

И на один короткий миг Малфою показалось, что Снейп сейчас исчезнет из своего кабинета.

Растворится в собственном неотступном прошлом, о котором оставалось только догадываться. Но заняло это всего мгновение, потому что Северус тут же взял себя в руки.

Поднял тяжёлый взгляд на Драко.

И вдруг медленно кивнул, глядя так, словно сам себе не верил. А у Малфоя вдруг создалось ощущение, что кто-то вынул у него из груди заточенное лезвие.

Кажется, это был первый вдох, сделанный за сегодняшний вечер.

* * *

Когда-нибудь этот дом будет полон звуков.

Смеха или музыки — не имело значения. Просто — звуков. Громких, вызывающих радость и улыбку. Тишина, въевшаяся в стены и в саму Нарциссу, будет нарушаться не только дыханием. Не только негромкими приказами, отданными эльфам. Не только торопливым скрипом пера.

Когда-нибудь миссис Малфой сможет отойти от зеркала в своей спальне.

Почему она чаще всего находилась здесь, за туалетным столиком? Всматривалась в своё отражение в бесконечных попытках найти себя. Ту самую часть, которую когда-то отнял муж.

Наверное, отражение помогало ей вспомнить о том, кто она есть. Или кем она являлась. Оно держало её в рамках разума.

Но только не теперь.

Сейчас зеркало осталось в другом углу комнаты, а сама Нарцисса сидела за столом, вцепившись холодными пальцами в перо до тихого хруста стержня. Буквы появлялись на страницах дневника быстро — это был чужой почерк, не Драко.

Каллиграфический почерк Альбуса Дамблдора. И дело было не в том, что миссис Малфой помнила почерк директора Хогвартса. Скорее, в энергетике, которую буквально излучали строки. И в том, конечно, что он чинно представился в самом начале разговора, а затем торопливо распрощался, и место его занял мелкий почерк Дерека Томпсона.

Часы показывали девять вечера.

Время неслось, как ненормальное.

Прошёл час, а кажется, только минуту назад в холле вспыхнул камин, и из него вышел этот молодой человек с девушкой без сознания на руках. Её длинные тёмные волосы были перекинуты через его локоть, а бледное лицо открыто высоким потолкам. Нарцисса сразу же узнала эту девочку. Она видела её, и не раз. Гермиона Грейнджер, которая хоть и достаточно повзрослела с их последней встречи, но была вполне узнаваема.

Ещё кое-что. Нарцисса впервые увидела егосына.

Курт был немного ниже ростом, чем Драко. Приятное, располагающее лицо, сейчас бледное и осунувшееся, но оттого не менее привлекательное, чем у отца. Выступающие скулы и худощавая фигура. Однозначно, если поставить этих двух мужчин рядом, ошибки допустить было невозможно — перед вами отец и сын.