Врачебная ошибка - Ирина Градова (2014)

– Не знаю даже, почему, – пожала плечами женщина. – Валерий проявил себя хорошо, не зарывался, не оспаривал авторитет Маши, не пытался играть первую скрипку. Но мне все время казалось, что он выжидает.

– Чего?

– Удобного момента. Может, я себя сама накрутила: знаете, бывает, что человек тебе ну вот совершенно не нравится!

– В «Адаманте» сказали, что Валерий и сам довольно состоятельный мужчина.

– Ну, если состоянием можно считать квартиру и понтовую машину, то да. У него не было бизнеса, никакой деловой репутации, а возраст не позволил бы начать с нуля: если до пятидесяти с гаком ничего не создал, то потом и пытаться не стоит! И еще мне не понравилось, что он взял Машину фамилию.

– Да, я слышала, – пробормотала я. – Мы решили, что Нина – его дочь, но потом выяснилось, что она падчерица и носит фамилию матери.

– Первого мужа Маши, – кивнула Анастасия.

– А вы знаете, какая фамилия была у Валерия до брака?

– Нет. Все, что вы тут наговорили, – о возможном бегстве Машки с мужиком – полная ерунда!

– А вы не думаете, что ваша подруга могла чего-то бояться?

– Чего же?

– Вы сами упомянули о проблемах с муниципалитетом, кроме того, Маша в вашу последнюю встречу сказала, что ей нужно что-то выяснить? Вдруг то, о чем она узнала, так ее напугало, что она решила исчезнуть?

– Вы смеетесь, да? Больше года прошло! Какой бизнесмен в здравом уме бросит фирму, кучу наемных работников и семью, не оставив координат?

– А вы не думаете, что Валерий может знать о местонахождении Марии? Может, она сбежала, поручив ему «разруливать» ситуацию?

– Зачем он тогда в розыск подавал?

– Да, верно…

– И на похороны к дочери не прийти – какая мать так поступит? Только не Маша!

– Вдруг она не в курсе? Если никто не знает о том, где она, ваша подруга может не знать о смерти дочери.

Анастасия задумалась, взгляд ее бесцельно блуждал где-то у меня за спиной.

– Так как насчет портрета? – вдруг задала она вопрос, и я не сразу вспомнила, о чем женщина спрашивала меня сразу после знакомства. Я собиралась ответить, но зазвонил телефон. Посмотрев на экран, я увидела, что звонок от Жанны.

– Агния Кирилловна, мне срочно нужно с вами увидеться! – раздался в трубке взволнованный голос девушки.

– Жанна, что случилось?

– Не телефонный разговор. Куда мне подъехать?

– Э-э… – замялась я, прикидывая, сколько времени могу провести вдали от Анютки. С другой стороны, вправе ли я отказать в помощи человеку, который о ней просит? Ты говоришь себе, что никому ничем не обязан, однако тихий, но настойчивый голосок где-то в глубине твоего существа шепчет: «А не пожалеешь ли ты о своем поступке? Что, если твоя помощь действительно имела бы решающее значение?» Поэтому я сказала: – Через полчаса в «Венской кофейне» на Василеостровской. Успеешь?

– Спасибо!

– Значит, портрет отменяется? – улыбнулась Анастасия, прислушивавшаяся к разговору. Она даже не пыталась делать вид, что ей неинтересно. – Странная у вас работа!

– Почему – странная? – удивилась я.

– Всем от вас что-то нужно. Наверное, это хорошо, когда в тебе нуждаются?

А она права – мне жизненно необходимо знать: я что-то значу! Не только для себя и своих близких, но и для других, незнакомых людей. Андрей говорит, что я тщеславна. После художников остаются картины, после режиссеров – фильмы, писатели увековечивают себя в книгах (если, конечно, это хорошие писатели). А что останется после меня – дети? Это, конечно, утешает, но Дэн и Анюта – самостоятельные личности, и у них будет своя жизнь. Наверное, мне бы хотелось оставить о себе хорошую память. Может, это и есть тщеславие?

– А бывает по-настоящему опасно? – вырвала меня из раздумий Анастасия.

– Да, – призналась я. – Но это опасный мир, верно?

– Вы правы, – помрачнела моя собеседница. – Видимо, Маша предвидела опасность, а я ей не помогла!