Дама в черном - Гастон Леру (1993)

— Да, уж поздравьте себя, господин Дарзак, поздравьте. У вас есть все основания это сделать.

— Подумать только! Вернувшись к себе, я закрыл дверь на задвижку и спокойно уселся писать письмо, имея за спиной этого бандита. Он же мог прикончить меня, не встретив никакого сопротивления!

Рультабиль подошел к Роберу Дарзаку.

— Почему же он этого не сделал? — спросил журналист, глядя ему прямо в глаза.

— Вы прекрасно знаете, кого он ожидал, — ответил господин Дарзак и скорбно посмотрел на Даму в черном.

Стоя в этот момент напротив Робера Дарзака, Рультабиль положил ему обе руки на плечи.

— Господин Дарзак, — сказал он голосом, ставшим вновь ясным и мужественным, — мне необходимо сделать вам следующее признание. Когда я понял, как это Лишнее тело попало в башню, а вы и пальцем не пошевелили, чтобы вывести всех нас из заблуждения относительно этих пяти часов — ведь все, кроме меня, были убеждены, что вы вошли сюда именно в пять часов, — то что я был вправе предположить? Я мог подумать, что бандит это не тот человек, который вошел сюда в пять часов под видом Дарзака. И даже наоборот, я был вправе предположить, что тот Дарзак мог быть настоящим, а ложный Дарзак — это вы! Ах, мой дорогой, как я вас подозревал!

— Это безумие! — воскликнул господин Дарзак. — Если я неточно назвал время своего возвращения в Четырехугольную башню, то лишь потому, что этот час не остался в моей памяти, я просто не придал ему никакого значения.

— Таким образом, господин Дарзак, — продолжал Рультабиль, не обращая больше внимания на восклицания своего собеседника, на волнение Дамы в черном и на наш испуг, — таким образом, я мог бы предположить, что настоящий Дарзак уничтожен вами с помощью ничего не подозревающей госпожи Дарзак. Это предположение, всего лишь предположение. Я мог бы подумать, что вы — это Ларсан, а человек в мешке — это Дарзак. Ужасная мысль!

— Увы, — глухо ответил муж Матильды, — мы все здесь подозревали друг друга.

Рультабиль повернулся спиной к Роберу Дарзаку, засунул руки в карманы и попросил близкую к обмороку Даму в черном:

— Еще немного мужества, сударыня.

Затем он продолжал тем назидательным тоном, который был мне прекрасно известен, тоном учителя математики, дотошно доказывающего запутанную теорему:

— Видите ли, господин Дарзак, так как имелось два ваших воплощения, то я должен был их исследовать, чтобы разобраться, какое из них истинное, а какое скрывало Ларсана.

— Довольно, — возразил Дарзак, — вы же меня больше не подозреваете. Лучше немедленно объясните, кто здесь Ларсан! Я этого хочу! Я требую этого!

— Этого хотят все! И немедленно! — покинув свои места и окружив его, поддержали мы.

Наше терпение подошло к концу, так как вся эта сцена продолжалась достаточно долго. Матильда бросилась к своему сыну и закрыла его собой, как будто ему угрожала опасность.

— Пусть скажет, если ему это известно, — повторил Артур Ранс, — и надо кончать!

В этот момент новый ружейный выстрел раздался у двери Четырехугольной башни. Это подействовало на нас отрезвляюще, наш гнев спал, и мы вежливо — честное слово, вежливо — попросили Рультабиля положить конец этому двусмысленному положению. Действительно, в этот момент мы почти молили его, как будто каждый желал поскорее доказать другим и, может быть, даже самому себе, что он не Ларсан.

Вид Рультабиля, как только он услышал второй выстрел, резко изменился. Теперь все его существо, казалось, вибрировало от скрытой энергии. Оставив менторский тон, которым он с нами разговаривал, Рультабиль осторожно освободился от опеки своей матери и сказал, скрестив на груди руки: