Дама в черном - Гастон Леру (1993)

Я без сожаления смотрел, как проходили этапы нашего обратного путешествия. На следующий же день после этих страшных событий я поспешил покинуть юг, чтобы вернуться в Париж и окунуться в дела. Кроме того, я хотел поскорее остаться наедине с Рультабилем, который ехал с Дамой в черном в двух шагах от меня в соседнем купе. До самой последней минуты, то есть до Марселя, где они расставались, я не решался нарушить их нежной беседы, их планов на будущее и их прощания. Несмотря на просьбы Матильды, Рультабиль решил уступить место мужу, вернуться в Париж и продолжить работу в газете. Дама в черном не могла ему ни в чем отказать. Рультабиль продиктовал свои условия. Господин и госпожа Дарзак должны продолжать свадебное путешествие, как будто в Красных скалах ничего не случилось. Просто эту поездку закончит другой Дарзак, не тот, который ее начал. Но для всего света он будет тем же.

Господин и госпожа Дарзак поженились. Гражданский брак их объединил. Что до законов церкви, то здесь следует вмешаться папе, и в Риме они, безусловно, найдут возможность уладить ситуацию, если ее вообще понадобится улаживать, чтобы смирить угрызения совести. Господин и госпожа Дарзак должны наконец насладиться счастьем, они его заслужили.

Никто и никогда не узнал бы об их ужасной трагедии и о мешке с Лишним телом, но я принужден вновь взяться за перо и после долгих лет молчания открыть публике все тайны Красных скал, как некогда мне пришлось приподнять вуаль, покрывающую секреты Гландье. Сегодня, когда я пишу эти строки, годы освободили нас от мрачных пут тех скандальных событий. И все-таки приходится к ним возвращаться. Причина в этом мерзком Бриньоле, который в курсе многих событий и пытается нас шантажировать из глубины Америки, куда он поспешно скрылся. Бриньоль угрожает нам отвратительным пасквилем, и так как профессора Станжерсона уже нет в живых, то мы решили «опередить» этого человека и рассказать всю правду.

Бриньоль! Какую же роль он сыграл в этой ужасной трагедии? И вот на следующий день после ее завершения, в поезде, который уносил меня в Париж, в двух шагах от Дамы в черном и Рультабиля, обнявшихся на прощанье, я все еще спрашивал себя об этом. Сколько вопросов я задавал себе, прижавшись лбом к окну купе. Одна фраза, только одно слово Рультабиля могли бы, вероятно, все объяснить, но он и не вспоминал обо мне со вчерашнего дня. Со вчерашнего дня Дама в черном и он не расставались.

Мы простились с профессором Станжерсоном в «Волчице». Артур Ранс и госпожа Эдит проводили нас на вокзал. Вопреки моим ожиданиям, госпожа Эдит не выразила большого огорчения по поводу нашего расставания. Причиной этого безразличия, безусловно, послужил князь Галич, также явившийся на платформу. Госпожа Эдит болтала с князем о Старом Бобе, который быстро поправлялся, и не обращала на меня внимания. Можете себе представить, как я огорчился. Здесь наступило время сделать моим читателям одно признание. Я, разумеется, не стал бы открывать им тех чувств, которые питал к госпоже Эдит, но получилось так, что через несколько лет после трагической смерти Артура Ранса, о которой я, может быть, еще когда-нибудь расскажу, прекрасная, меланхоличная и нестерпимая госпожа Эдит стала моей женой.

Мы приближались к Марселю.

Марсель! Последнее прощание Рультабиля и его матери было очень печальным. Они ничего не сказали друг другу. Наш поезд тронулся, а Матильда осталась стоять на перроне неподвижная, в темной вуали с руками, безвольно опущенными вдоль тела, как статуя печали и скорби. Впереди меня плечи Рультабиля содрогнулись от скрытых слез.

Лион. Спать мы не могли и вышли на перрон. Вспоминая нашу остановку здесь же всего несколько дней назад, когда мы спешили на помощь несчастной Матильде, мы вновь погрузились в эту историю, и Рультабиль наконец-то заговорил, вероятно, желая забыться и не думать больше о том расставании, которое он, как маленький мальчик, оплакивал в течение последних часов.