Ночной администратор - Джон Карре (2016)

– Нет, не он. Он не заплатил тебе ни цента. Ты вложил сто миллионов долларов – или пусть инвесторы. Что вкладывает Моранти? Ты продаешь ему оружие. Он покупает. Ну и где его деньги? Или он расплачивается чем-то лучшим? Чем-то, что ты можешь выгодно продать и получить гораздо больше, чем сто миллионов?

В темноте лицо Роупера стало мраморным, похожим на маску, однако он все еще продолжал вежливо улыбаться.

– Ты сам в этом крутился, разве не так? Ты и австралиец, которого ты убил. Хорошо, ты отрицаешь. Не придал этому должного значения. Твоя беда. Или придавай должное значение, или вообще никакого – вот мое мнение. Но все равно ты умный парень. Жаль, что мы раньше не встретились. Могли бы сработаться.

В комнате зазвонил телефон. Роупер резко повернулся, и Джонатан посмотрел туда же: Лэнгборн, держа трубку у уха, посматривал на часы во время разговора. Он положил трубку, кивнул Роуперу и вернулся на софу к журналу.

Роупер опять откинулся на спинку пластмассового кресла.

– Помнишь, как торговали в старом Китае? – спросил он почти ностальгически.

– В тридцатые годы прошлого века?

– Ты читал об этом? А? Все остальное, насколько я заметил, ты читал.

– Да.

– Помнишь, что эти гонконгские британцы переправляли по реке в Кантон? Обходя китайские законы, вкладывая капитал в империю, накапливая состояния?

– Опиум, – сказал Джонатан.

– За чай. Опиум за чай. Бартер. Вернулись в Англию – капитаны промышленности. Рыцарство, честь, вся эта рухлядь. Какая, к чертям, разница? Иди и делай – только это и имеет смысл! Американцы это знают. А мы чем хуже? Твердозадые священники, которые каждое воскресенье вопят с кафедры? Старые крачки, судачащие за чаем? Булочка с тмином, бедная миссис такая-то и такая-то умерла от того и сего? Наплюй! Хуже проклятой тюрьмы. Знаешь, что Джед спросила у меня?

– Что?

– «До какой степени ты негодяй? Скажи мне самое страшное!» Господи!

– Что ты сказал?

– «Я недостаточный негодяй, – сказал я. – Есть я, а есть джунгли, – сказал я ей. – Нет полицейских на каждом углу. Нет справедливости, которую блюдут парни в париках, имеющие хотя бы отдаленное представление о законе. Нет ничего. Я думал, тебе это нравится». Немного потряс ее. Ей это идет на пользу.

Лэнгборн постукивал по бокалу.

– Так зачем ты ходишь на эти сборища? – спросил Джонатан. Они уже вставали. – Зачем, имея собаку, лаять самому?

Роупер громко засмеялся и хлопнул Джонатана по спине.

– Не верю собаке, старина, вот почему. Ни одной. Ни тебе, ни Корки, ни Сэнди – никому бы из вас не доверил пустой курятник. Тут ничего личного. Такой уж я.

* * *

Две машины ожидали между двумя освещенными гибискусами во дворе гостиницы. Первая – «вольво», за рулем – Гус. Лэнгборн сел впереди, Роупер и Джонатан – сзади. Тэбби и Фриски следовали за ними в «тойоте». Лэнгборн держал в руках «дипломат».

Они проехали по высокому мосту, увидели огни города внизу и освещенные черные голландские ватервейсы.

Спустились с крутого откоса. Кончились старинные постройки, начались лачуги.

Внезапная темнота показалась зловещей. Они ехали по ровной дороге, справа – море, слева – нагромождение контейнеров с надписями вроде «Силэнд», «Недллойд» и «Типхук».

Повернули налево, и Джонатан увидел низкую белую крышу и голубые столбы и догадался, что это таможня. Тут был другой асфальт, от которого гудели колеса.

– Остановись у ворот и выключи фары, – скомандовал Лэнгборн.

Гус остановился у ворот и выключил все фары и подфарники. То же самое сделал Фриски в «тойоте».

Перед ними были белые решетчатые ворота с предупредительными надписями на голландском и английском. Огни вокруг ворот тоже вдруг погасли, и с наступлением полной тьмы воцарилось молчание. Вдалеке Джонатан различил сюрреалистическую композицию из кранов и экскаваторов, освещенных дуговыми лампами, и неясные очертания океанских лайнеров.