Ночной администратор - Джон Карре (2016)

– Так они обычно говорят, сэр Энтони. Вы, надеюсь, не ждете, чтобы они посоветовали вам собирать вещи и побыстрее линять?

Брэдшоу взглянул на него и пробормотал:

– Чушь собачья… Глупая игра…

Он набрал номер офиса Даркера, и опять Берр представил картину, как на сей раз трубку берет Пэлфрей, играя свою звездную роль в качестве агента Рука. Рук – рядом, его рука покоится на плече Пэлфрея, а ясный подбадривающий взгляд побуждает действовать.

– Мне нужен Даркер, Гарри! – сказал Брэдшоу. – Мне надо с ним срочно переговорить! Жизненно важно! Где он?.. Как это ты не знаешь? Мать твою, Гарри, что с тобой?.. В его доме ограбление, там полиция, они звонили ему, где же он? И не корми меня этим вашим оперативным дерьмом! Я сам оперативник. Найди его!

Берр долго ничего не слышал, потому что Брэдшоу очень плотно прижимал трубку к уху. Лицо у него стало бледным и испуганным.

Пэлфрей разыгрывал спектакль. Он шептал, как на репетиции требовали от него Берр и Рук. С полной отдачей, потому что для Пэлфрея эти слова были правдой.

– Тони, ради Бога, отсоединяйся! – требовал он таинственным голосом, потирая нос костяшками пальцев свободной руки. – Шарик лопнул! Джеффри и Нил в затяжном прыжке. За нами охотится Берр с компанией. В коридорах беготня. Не звони больше! Никому больше не звони! В вестибюле полиция…

Но самым впечатляющим в этой сцене было отключение Пэлфрея. Возможно, в этом ему помог Рук.

Брэдшоу, совершенно онемевший, сидел, прижимая к уху помертвевшую трубку и приоткрыв рот, чтобы лучше слышать.

– У меня с собой бумаги, желаете взглянуть? – располагающе поинтересовался Берр, когда Брэдшоу повернул к нему лицо. – Это не положено, но мне доставит удовольствие. Когда я говорил о семи годах, то, конечно, по своему йоркширскому обыкновению, не хотел преувеличивать. Полагаю, вы получите не менее десяти.

Речь Берра набирала силу, но не делалась быстрее. Подобно фокуснику, манипулирующему предметами, он неторопливо разгружал портфель, вынимая по одной папке. Иногда он раскрывал ее и замолкал, чтобы просмотреть какое-то письмо, а иногда улыбался и качал головой, как бы желая сказать: «Вы и не поверите».

– Удивительно, что такое дело могло раскрутиться с пустяка, вот так вдруг, – рассуждал Берр, продолжая работу. – Мы из кожи вон лезли, мои парни и мои девчата, а всем наплевать. Как об стенку горох каждый раз. У нас против Даркера железные улики, уже… – он сделал паузу, чтобы улыбнуться, – черт знает сколько времени. Ну а вы, сэр Энтони, были у нас на примете, я полагаю, еще со времен, когда я мальчишкой бегал в школу. Поверьте, я вас в самом деле ненавижу. Да, есть множество людей, которых я желал бы упрятать за решетку, но мне это никогда не удастся. Но вы – иное дело. И вы это сознаете, не правда ли? – Внимание Берра привлекла другая папка, и он отвлекся на минуту, чтобы просмотреть и ее. – Зазвонил телефон – это было время ланча, но я, слава Богу, был на месте – диета, и некто, о ком я едва слышал, из прокуратуры сказал: «Привет, Леонард, почему бы тебе не связаться со Скотленд-Ярдом, не привлечь парочку ретивых ребят из полиции и не скинуть этого парня Джеффри Даркера? Пришло время почистить Уайтхолл, избавиться от всех этих прогнивших чиновников с их сомнительными связями на стороне, вроде сэра Энтони Джойстона Брэдшоу, и показать всему миру пример. Американцы это делают, почему мы не можем? Пришло время перестать вооружать будущих противников – весь этот сброд». – Берр вынул еще одну папку, помеченную «Строго секретно, без права копирования», и любовно похлопал по корешку. – Даркер сейчас под так называемым домашним арестом. Это время исповедей, хотя мы называем это иначе. Когда речь идет о коллегах, всегда хочется расширить habeas corpus[35]. Время от времени законы следует корректировать, в противном случае ничего не достигнешь.

* * *