Исповедник - Дэниел Силва (2006)

Когда он вернулся в комнату для гостей, шторы уже были опущены. Кьяра лежала, подтянув колени к груди, и, похоже, спала. Габриель разделся и осторожно, чтобы не потревожить скрипучие пружины, залез под одеяло. Он закрыл глаза и провалился в сон без сновидений.

Эли Лавон стоял над факсом, держа в губах сигарету и перелистывая пожелтевшими от никотина пальцами полученные документы. Отключив аппарат, он вернулся в офис, где в сгущавшейся вечерней тени сидел недавно прибывший гость. Лавон помахал бумагами.

– Наши герои наконец-то сыскались.

– Где они? – спросил Ари Шамрон.

Лавон посмотрел на лист с телефонным номером.

– Похоже, в Мюнхене.

Шамрон закрыл глаза.

– Где в Мюнхене?

Лавон еще раз посмотрел на лист, улыбнулся и повернулся к старику:

– Наш малыш припал к родной груди.

– Что за документы?

– Итальянского я не знаю, но судя по первой строчке, он нашел сестру Регину.

– Дай-ка мне взглянуть.

Лавон протянул листы старику. Шамрон прочитал вслух первую строчку – «Mi chiamo Regina Carcassi…» – и посмотрел на Лавона.

– У тебя есть кто-нибудь, кто знает итальянский?

– Кого-нибудь найти можно.

– Живо, Эли.

Габриель проснулся в полной темноте. Он поднес руку к глазам и посмотрел на светящийся циферблат. Десять. Пошарив по полу, нащупал одежду. Письмо сестры Регины было на месте. Он облегченно вздохнул.

Кьяра лежала рядом. В какой-то момент девушка перебралась на его кровать и свернулась калачиком, как ребенок. Она лежала спиной к нему, волосы разметались по подушке. Когда Габриель тронул ее за плечо, девушка повернулась. Глаза у нее были влажные.

– Что случилось?

– Я подумала…

– О чем?

Долгое молчание. Внизу, за окном, просигналила машина.

– Я несколько раз заходила в церковь Святого Захарии, когда ты там работал. Видела, как ты поднимался на платформу, как задергивал полог. Как будто прятался. Иногда я заглядывала за полог и видела, как ты смотришь в лицо Мадонны.

– Придется повесить полог побольше.

– Это ведь она, да? Когда ты смотришь на Мадонну, то видишь лицо жены. Видишь ее шрамы. – Не дождавшись ответа, Кьяра приподнялась на локте, изучающе посмотрела на него и медленно провела указательным пальцем по носу, как будто перед ней была скульптура. – Мне так жаль тебя.

– В том, что произошло, виноват только я сам. Нельзя было привозить ее в Европу.

– Вот поэтому-то мне тебя и жаль. Было бы намного легче, если бы ты мог винить кого-то другого.

Она положила голову ему на грудь. Помолчала.

– Боже, как мне ненавистно это место. Мюнхен. Место, где все началось. Ты знаешь, что где-то неподалеку отсюда была штаб-квартира Гитлера?

– Знаю.

– Раньше я думала, что теперь все изменилось к лучшему. А шесть месяцев назад кто-то поставил гроб возле синагоги отца. На крышке была нарисована свастика. Внутри лежала записка:

«Гроб для евреев Венеции. Тех, кого мы не достали в первый раз».

– Это нереально, – сказал Габриель. – По крайней мере угрозы.

– Наши старики так испугались. Они ведь помнят то время, когда это было реально. – Она смахнула поползшую по щеке слезинку. – Ты действительно думаешь, что у Бени было что-то еще?

– Готов поспорить на что угодно.

– А что еще нам надо? Какой-то епископ из Ватикана встретился в сорок втором году с Мартином Лютером и дал свое благословение на убийство шести миллионов. Спустя шестьдесят лет люди из «Крус Вера» убили твоего друга для того, чтобы тайна осталась тайной.

– Я не хочу, чтобы они добились своего. Хочу явить эту тайну всему миру, а для этого одного письма сестры Регины мало.

– Ты понимаешь, как это отразится на Ватикане?

– Это уж не моя забота.

– Ты их уничтожишь. А потом вернешься в церковь Святого Захарии и закончишь реставрацию. В тебе полным-полно противоречий.

– Мне так и говорили.