Сатурналии - Джон Робертс (2017)

– Тебе не нужно передо мной оправдываться. Меня не заботит, убил ли ты им собственную жену или нет. Дай мне правую руку.

Я протянул руку. Гадалка взяла ее и долго вглядывалась в мою ладонь, а потом, не успел я ее отдернуть, полоснула кончиком клинка через подушечку у основания большого пальца. Клинок был таким острым, что я не почувствовал боли – лишь во всем моем теле отдался легкий удар, как от оборвавшейся струны лиры. Я попытался выдернуть руку.

– Сиди тихо! – прошипела Фурия, и меня как будто пригвоздило к месту. Я просто не мог пошевелиться.

Женщина проворно провела клинком по своей ладони, а потом соединила наши руки так, что между ними была рукоять кинжала. Костяная рукоять стала липкой от крови.

Я почти утратил способность удивляться, но все-таки Фурия удивила меня еще больше. Она подняла свободную руку к вороту своего платья и рванула его, обнажив левую грудь. Грудь была крупнее, чем я ожидал, даже для такой пышной женщины – полная и слегка свисающая. В полумраке белизна ее плоти почти светилась на фоне черной ткани. Гадалка потянула к себе мою руку и прижала обе наши ладони и кинжал к теплой податливости своей груди.

На мгновение у меня мелькнула полубезумная мысль: «Это куда круче потрошения священной свиньи!»

Потом женщина начала говорить, быстро и монотонно – ее слова сливались друг другом так, что за ними трудно было уследить, а ее блестящие зеленые глаза помутнели.

– Ты – человек, который притягивает смерть, как магнит притягивает железо. Ты – любимец Плутона, его охотничий пес, созданный, чтобы гнаться за виновными, самец гарпии, созданный, чтобы разрывать плоть про́клятых и губить их дни, как будут погублены и твои.

Наконец, она выпустила мою руку, почти швырнув ее мне.

Пока я на ощупь вкладывал кинжал обратно в ножны, Фурия созерцала паутину нашей смешавшейся крови, почти полностью покрывавшую ее грудь, словно понимала смысл этого узора. Тяжелая капля собралась возле выпуклого утолщения ее соска – моя или ее, кто мог разобрать?

– Вся твоя жизнь будет смертью того, что ты любишь, – сказала она.

Пав духом так, как редко случалось в моей жизни, я неловко встал. То была не просто сага-пророчица. То была настоящая стрига.

– Женщина, ты наложила на меня чары? – спросил я, стыдясь своего дрожащего голоса.

– У меня есть то, что мне нужно. Доброго дня тебе, сенатор.

Я пошарил под тогой, пытаясь вытащить несколько монет из кошелька, и в конце концов швырнул ей весь кошелек. Она не подняла его, а посмотрела на меня со своей насмешливой улыбкой.

– Возвращайся в любое время, сенатор.

Споткнувшись, я шагнул к занавеске, но едва ухватился за нее, женщина сказала:

– Еще одно, сенатор Метелл.

Я повернулся.

– Что такое, ведьма?

– Ты будешь жить долго, очень долго. И будешь жалеть, что не умер молодым.

Шатаясь, я вышел из палатки на свет дня, который больше не был благодатным. И всю дорогу до дома прохожие избегали меня, как человека, несущего какую-то смертельную заразу.

Глава 5

Ближе к вечеру я оставил позади почти все свои страхи и недоумевал, что же произошло. И произошло ли вообще что-нибудь. Я слегка стыдился себя, запаниковавшего, словно деревенщина, из-за слов сельской пророчицы. Да и что она такого сказала? Просто чепуху, которой мошенники всегда обманывают легковерных простофиль. Я буду жить долго, очень долго, вот как? Достаточно безопасное предсказание, ведь я определенно не смогу обличить ее, если оно окажется лживым.

Потом я вспомнил густые, удушающие пары в первой палатке. Та женщина, Белла, наверняка жгла коноплю, дурман и маковый сок, чтобы обработать своих жертв. Я находился под влиянием этих вызывающих видения веществ, когда искал Фурию. Так я утешил себя и залечил свою раненую гордость.

Гермес вошел, когда я перевязывал себе руку.

– Что случилось?