Сатурналии - Джон Робертс (2017)

Именно это мне и хотелось услышать. Да, следующий год определенно будет подходящим для того, чтобы держаться как можно дальше от Рима. Если, конечно, я переживу нынешний год…

Я уже собирался отпустить какое-то необдуманное замечание насчет ежегодного принесения в жертву Царя Дураков, но меня спасло появление еще одного гостя – то был не кто иной, как Марк Лициний Красс Богач, третий из Большой Тройки после Цезаря и Помпея, чьи богатства были больше, чем у остальных двух и у прочего мира, вместе взятых. Я преувеличиваю, но он все же был ужасно богат.

Клодия подтащила его к нам.

– Когда ты вернулся, Марк? – ликующе вскричала она. Еще один вернувшийся. – Когда я послала в твой дом приглашение, я и вправду не ожидала, что ты там окажешься. Как мне повезло, что ты там был!

Она не побеспокоилась представить этого гостя. Все знали, кто такой Красс, а если он не был знаком с тобой, ты, вероятно, и не стоил того, чтобы тебя знать.

– Моя дорогая, ты же знаешь, что я пробежал бы всю дорогу от Кампании, чтобы посетить одно из твоих сборищ, – сказал Марк, ухмыляясь и демонстрируя несколько новых глубоких морщин на лице. Вообще-то он выглядел крайне усталым. – Я вернулся в Город прошлой ночью и приказал своим рабам связать меня, если я когда-нибудь заговорю о том, чтобы снова его покинуть.

– Так ты был в Кампании, Марк Лициний? – спросил я.

– Убрался с Родоса, а, Деций Цецилий? Тебе повезло. Да, я бо́льшую часть года организовывал новую колонию в Капуе, и более скучной, более тягостной работы у меня никогда не бывало. Сенат сформировал судейскую коллегию для наблюдения за расселением ветеранов Помпея и бедняков Цезаря на новых землях в соответствии с новым аграрным законом, и меня назначили ее главой. Когда Гай Косконий умер прошлым летом, Сенат попросил Цицерона его заменить, но у того хватило мозгов отказаться.

– Ох, но это такая важная работа, Марк! – сказала Клодия. – Самая большая и самая важная задача, стоявшая перед правительством после войн с Карфагеном. Неудивительно, что Сенат захотел, чтобы ты, и никто другой, был там главным.

Я никогда не удостаивался от Клодии такой лести.

Красс пожал плечами.

– Это работа чиновника, но ее требовалось выполнить.

Его слова были прямыми и полными здравого смысла, но я видел, как после слов хозяйки дома он начал лучиться самодовольством.

Клодия метнулась прочь, чтобы заняться новым гостем, и Фульвия поспешила за ней, временно оставив меня с Крассом.

– Может, задача и требовала напряженных усилий, – сказал я ему, – но я чувствую облегчение при известии, что она выполнена. Дело слишком затянулось.

– Главным образом из-за покойного мужа нашей хозяйки, – проворчал Марк Лициний, взяв со стола кубок. – Хотя я не сказал бы этого под его собственной крышей.

– Он был упрямым человеком, – признал я. – Но не он один мешал Помпею.

– В прошлом году – почти один.

– Все было настолько плохо?

– А ты не слышал? Но, полагаю, бо́льшую часть информации ты получил от своей семьи. Они, наверное, избавили тебя от смущающих деталей. Сперва Целер повздорил с ростовщиками, продолжая поддерживать смягчение Лукуллом азиатских долгов[28]. Он сражался зубами и когтями против перехода Клодия в сословие плебеев. Их свара стала крайне отвратительной и личной, особенно из-за того, что они были родственниками по браку. Потом, в довершение всего этого, он напал на трибуна Флавия из-за еще одного аграрного закона, предоставляющего землю воинам Помпея. Атака стала такой открыто агрессивной, что Флавий обвинил его в нарушении неприкосновенности трибунов и потащил в тюрьму!

– В тюрьму! Действительного консула!

Это было ненормально даже для нашей политической жизни.

– Ну, всего на час-другой. Было много споров относительно того, что важнее – неприкосновенность трибунов или конституционная неприкосновенность консулов. Вызвали Цезаря, чтобы тот, как верховный понтифик, рассудил это дело.