Сатурналии - Джон Робертс (2017)

– Вопрос в мотиве, – сказал Асклепиад. – Зачем такому человеку, как Аристон, желать отравить Целера? Он был неразборчив в средствах, признаю, но это как-то чересчур.

Мы шли по улице, опустив головы и сложив руки за спиной, как два ученых-философа, обсуждающих глубокомысленные вопросы логики. Или так прогуливались перипатетики[60]?

– Цицерон разъяснил мне самые основные принципы уголовного права, – сказал я. – В случае любых правонарушений вопрос, который должен задать себе человек, занимающийся расследованием, и который обвинитель должен разъяснить присяжным[61]: cui bono? Кому это выгодно?

– Как ты сам сказал, Целер не относился к людям, у которых нет врагов.

– Завистливых врагов. Среди которых самым красочным и самым шумным был трибун Флавий.

– Об их публичных скандалах в Риме говорили весь последний год, – вспомнил Асклепиад. – Но римские политики обычно громогласны. И все-таки мне кажется, что Флавий добился бы своего, не прибегая к яду.

– Это как сказать. В тот самый день, когда Целер скончался, он собирался идти в суд и позаботиться о том, чтобы Галлию вернули под его командование. У Флавия все еще был шанс проиграть.

– Но к тому времени Флавий уже покинул свой пост, – заметил врач.

– Покинул свой пост трибуна. Но он баллотировался на пост претора в следующем году, и выглядело бы скверно, если б его ход против Целера не удался. Кроме того, их конфликт зашел куда дальше обычной фанатичной политики, перейдя в царство личных оскорблений и насилия. Здесь могла сыграть роль чистая месть.

– Это имеет смысл, – признал Асклепиад. – Но откуда бы Флавий узнал, что Целеру нужно лечиться у Аристона?

Каким бы образованным ни был мой друг, он не очень хорошо умел связывать прошлое с настоящим и будущим – вероятно, потому, что учился мудрости у давно умерших греков.

– Ему рассказал об этом Аристон. Ты слышал слова Нарцисса, что лекарство должно было быть безвкусным?

– И меня его заявление озадачило. Оно вряд ли согласуется с тем, что говорила Аскилта.

– Это потому, что когда Целер нанес визит в первый раз, ему дали настоящее лекарство – по крайней мере, такое, которое не причиняло вреда. Как только Аристон осознал открывающиеся перед ним возможности, он отправился за покупками для человека, нуждающегося в его услугах. В случае с Целером, наверное, в покупателях недостатка не было.

– Это невероятно бесчеловечно.

– Я подозреваю, что Аристон проделывал такое не в первый раз. Он в точности знал, куда пойти, чтобы найти нужный яд. Возможно, он был регулярным клиентом в маленькой палатке Гармодии. Список покойных пациентов Аристона может представлять собой интересное чтение. Кто находится в более выгодном положении, чем врач, чтобы исподтишка поторопить человека переправиться в царство теней?

– Несомненно, это исключительнейший случай, – побормотал Асклепиад.

– Нимало в том не сомневаюсь. И все-таки отныне я буду очень осмотрительно выбирать себе врачей. Я, конечно, более везучий, потому что у меня есть такой друг, как ты, чтобы латать меня, пока я в Риме.

– На сей раз ты останешься тут подольше? – спросил медик.

– Нет. Все хотят, чтобы я держался подальше отсюда, пока Клодий – трибун. Отец хочет выпроводить меня в Галлию вместе с Цезарем. – Невольная дрожь пробежала по моей спине. – Я должен найти какой-нибудь способ избегнуть этого.

– Осмелюсь сказать, некоторые люди приходили ко мне, чтобы избежать опасной службы. Обычно целесообразно ампутировать большой палец правой руки и сделать вид, что это – результат несчастного случая. Я достаточно опытен в такой операции, если ты…

– Асклепиад! – воскликнул я. – Как же это неэтично!

– Проблема в этике?

– Нет, просто я предпочел бы не терять большой палец.

Я поднял этот замечательный палец и подвигал им.