Лягушка-путешественница - Анастасия Анфимова (2017)

Плавные звуки заполняли огромный зал с терявшимися во мгле стенами и множеством туманных фигур. Сильная ладонь партнёра лежала на спине, с бережной уверенностью заставляя подчиняться чарующему ритму вальса. Ноги в узких белых туфельках на высоком каблуке с негромким шорохом скользили по паркету. Танец не принадлежал к числу любимых, тем не менее Ника, откинув голову чуть в сторону и назад, испытывала давно забытое наслаждение внутренней лёгкостью и властью над собственным телом. Душа словно плыла в наполненной сиянием пустоте. Последние аккорды, девушка приседает в глубоком реверансе, а когда поднимает взгляд на партнёра, то кричит от ужаса. Рядом в чёрном фраке и белоснежной сорочке замер Орри с залитым кровью лицом и остекленевшими глазами. Тут же всё вокруг — зал, таинственные танцоры, окровавленный гант закружились, втягиваясь в гигантскую стремительно сужающуюся воронку.

— Госпожа Юлиса! — прорвался сквозь нараставший кошмар чей-то знакомый голос. — Госпожа Юлиса!

Распахнув глаза, Ника увидела склонившееся над собой лицо, чьи черты никак не могли обрести чёткость в полумраке трюма. Рядом появилась озабоченная физиономия Риаты.

— Что с вами, госпожа? Вы так кричали.

— Лаюла? — удивилась девушка, окончательно приходя в себя и садясь на постели. — Ты как здесь оказалась?

— Пришла, — гантка растерянно пожала плечами. — Там уже все проснулись. А вас всё нет. Здесь же эти звери сидят. Мало ли что? Ну вот я и решила посмотреть…

— Куда я денусь? — проворчала пассажирка, с удовольствием чувствуя, как исчезает вчерашняя обида. Всё-таки девчонка не забыла о ней, побеспокоилась.

Натягивая рубаху, пассажирка с неудовольствием убедилась, что в трюме уже воняет. Ведь никто и не думал выводить рабов по нужде. Очевидно из трюма придётся переселяться на палубу. Во всяком случае, пока погода хорошая.

Они выбрались наружу, когда большинство мужчин и женщин уже поднялись на палубу и переговаривались между собой, сбившись плотными группками.

Выслушав распоряжение хозяйки, рабыня с помощью Милима быстро отыскала кожаное ведро. Пока Ника умывалась, Картен с Орри и двумя матросами одного за другим выволакивали из трюма щурившихся от солнца маалов.

— Что они собираются с ними делать? — спросила Ника у Гагнина, передавая Риате мокрое полотенце.

— За вёсла посадят, госпожа Юлиса, — ухмыльнулся моряк. — Чего их зря кормить?

Пленников подвели к передним скамьям. Милим принёс откуда-то знакомые кожаные ремни. Похоже, он не испытывал никакого сочувствия к собратьям по несчастью. Матросы грубо усадили на одну лавку двух маалов. Раб капитана ловко привязал их к специальному кольцу на внутренней стороне доски, потом, пропустив ремень через специальные дырки в ножках скамьи, соединил правую лодыжку одного с левой другого. Теперь пленники оказались накрепко прикреплены к монументальной лавке. Перед тем, как усаживать вторую пару гребцов, Картен внимательно осмотрел все узлы и, видимо, остался доволен.

Пассажирка обратила внимание, что женщины смотрели на маалов с явным сочувствием, а некоторые, отворачиваясь, украдкой вытирали глаза кончиками платков. Невольники жмурились от солнца, почёсывались, тихо переговариваясь друг с другом.

— А если вдруг шторм налетит? — поинтересовалась девушка у Гагнина. — Эти ремни быстро не развязать.

— Вот ещё! — возмущённо фыркнул собеседник. — Ничего с ними не случится, только чище буду.

И он презрительно рассмеялся.

Капитан приказал гребцам занимать места на свободных скамьях. Рядом с рабами сели по матросу, жестом показывая маалам, что надо делать.