Вернувшись, Риата с виноватым видом протянула хозяйке покрытый испариной бурдюк.

— Там родник, госпожа. Ухоженный. Камнем всё обложено, а из них — ручеёк.

Вспомнив четыре серебряные монеты, путешественница сделала ещё один глоток и только после этого припала к бурдюку.

От холодной воды заломило зубы. Настроение и без того не блестящее оказалось испорчено окончательно. Вино как-то подозрительно быстро ударило по усталым, разочарованным мозгам, а охватывавшее девушку возбуждение резко сменилось апатией. Веки наливались свинцом, голова неудержимо клонилась на грудь.

— Отдохните, госпожа, — ласково предложила Риата. — Если что-то случится, я вас разбужу.

Чувствуя, что не в силах противиться сну, Ника апатично кивнула, укладываясь на солому. Рабыня подвинулась и положила под голову хозяйки свёрнутый край овчинного одеяла.

Девушка поморщилась от бившего в нос тяжёлого запаха, но почти сразу же уснула… и вновь оказалась на корабле Картена.

Судно медленно дрейфовало, переваливаясь по пологим волнам, увлекаемое к северу коварным течением. Над нагретой солнцем палубой, где вповалку лежали измученные жаждой матросы, поднимался знакомый дух испражнений и давно немытых тел.

— Спина Змеи! — вспомнила Ника один из самых напряжённых моментов своего океанского плавания.

Совсем рядом от неё приподнялся, тяжело опираясь на скамью, Тирган и уставился на путешественницу полубезумными взором.

Та нервно сглотнула, машинально нашаривая за спиной рукоятку кинжала и не находя его.

— Она здесь! — прорезал застоялый воздух хриплый, каркающий крик.

Застывшие на палубе тела зашевелились резкими дёргающимися движениями, словно зомби из фильма ужасов.

— Держите её! — надрывался Тирган. — Убить её! Убить! Убить!

С ужасом пятясь от надвигавшихся матросов, почему-то превратившихся в оживших мертвецов, девушка вздрогнула, ткнувшись спиной в фальшборт. Серые, лишённые жизни лица с побелевшими глазами и оскаленными провалами ртов приближались медленно, но неотвратимо.

«Надо прыгать в воду, — в отчаянии подумала Ника. — Лучше утонуть, чем позволить дать сожрать себя заживо».

— Госпожа! — перекрыл нахлынувший ужас голос Риаты. — Госпожа!

Но лишь разглядев склонённое над собой встревоженное лицо верной рабыни, девушка окончательно определила только что увиденное, как страшный сон.

«Давненько мне кошмары не снились», — подумала она, приподнимаясь и щурясь от бьющих в глаза лучей вечернего солнца. Огненно-красное светило зависло над поверхностью моря, готовясь скрыться за горизонтом. Сильно болела голова.

— Почему так поздно разбудили? — проворчала путешественница, хмуро оглядываясь вокруг.

Пока она спала, трудолюбивый ослик провёз тележку мимо усадьбы братьев Денарс и владений консула Вокра Рукиса, остановившись возле поворота к театру.

— Так ничего же не случилось, госпожа, — пожала плечами невольница. — Никто нас не останавливал и ни о чём не спрашивал.

— Вы выглядели такой расстроенной и усталой, госпожа Ника, — виновато улыбнулась Вестакия. — Что мы с Орри решили дать вам отдохнуть.

— Спасибо, — буркнула девушка, поправляя накидку и оборачиваясь на голос ганта.

Тот ласково говорил, почёсывая за ухом осла.

— Хорошая скотинка, работящая. Жаль, нельзя на тебе землю пахать. Маловат ты для этого.

Животное кивало, то ли соглашаясь, то ли желая, чтобы его оставили в покое. Но когда юноша протянул ему на ладони кусок лепёшки, слопал не задумываясь.

Потрепав его по шее, Орри посмотрел на путешественницу.

— Я в усадьбу пойду, госпожа Юлиса.

— Не тяжело будет? — нахмурилась та. — Путь не близкий, а ты слаб.

— Я здоров, госпожа Юлиса! — резко возразил варвар, гордо вскинув подбородок.

— А дорогу найдёшь? — продолжала сомневаться собеседница. — Темнеет уже.