Много званых - Алексей Иванов (2016)

К Чередову Матвей Петрович взял с собой только Дитмера. У служилых, этих бешенцев, всякое может случиться, и лишние свидетели не нужны. Гагарин и Дитмер миновали избу Пехотского приказа и старую часовню, где клялись годовальщики. Драгунское подворье огораживал высокий заплот, под которым торчал пожухлый осенний бурьян. По мосткам через лужи Гагарин и Дитмер подошли к раскрытым воротам. Караульный щёлкал кедровые орешки; при виде губернатора он нехотя стащил шапку.

По истоптанному двору бродили козы. У амбаров стояли гружёные телеги, служилые стаскивали с них мешки. Парень в одной рубахе точил наждаком саблю и пробовал остроту на перекладине коновязи. В конюшне стучал молоток – там ковали лошадь. На земляном бугре зелейного погреба сидел сторож, зевал и крестил рот. Под навесом в сене спали какие-то люди. К перекладине вкопанного столба был привязан полуголый мужик; спина его до крови была исполосована плетью; он висел на руках, потеряв сознание.

В драгунской избе царила та грубая, грязноватая, мужская простота, какая бывает на зимовьях, а не в жилом доме или казённой палате. Дитмер брезгливо посмотрел на денщика, храпевшего в сенях на лавке. Полковник Васька Чередов и сотник Емельян в шапках сидели за столом и играли засаленными картами. На столе стояли деревянные кружки, бутыль с брагой и блюдо с объедками; на полу валялись рыбьи кости.

– А по сусалам тебе? – шлёпая картами, азартно спрашивал Чередов у Емельяна. – А в квашню? А под хвост? А почесаться?

На Гагарина служилые не обратили внимания. Матвей Петрович присел на лавку, Дитмер остался стоять.

– Кого это у тебя на дворе плетью уложили, Васька? – спросил Гагарин.

– Недоимки взыскивали, – небрежно пояснил Чередов.

– Полковник, к вам пришёл губернатор, – спокойно сообщил Дитмер.

– Пришёл – будь здрав, – собирая карты, насмешливо ответил Чередов. – Уходит – прощевай.

Никакие воеводы в Сибири ничего не могли поделать со служилыми. Все служилые всегда распоясывались. Воевода Хилков пытался перелицевать их в рейтаров по немецкому образцу – не вышло; воевода Годунов тоже что-то пробовал – и у него не вышло. Матвей Петрович поначалу дал острастку Чередову: дескать, царю нужны воины, а не опричники-лиходеи; Чередов лениво переименовал свои сотни в шквадроны и этим ограничился.

– Я смотрю, Васька, твой полк больше на разбойную ватагу похож, – мрачно сказал Матвей Петрович. – А ты в ней атаман Кудеяр.

– Слушай, князь, – разваливаясь на лавке, благодушно ответил Чередов, – мы и себя кормим, и тебя кормим. Ты в наш порядок не лезь. Прикажешь – исполним, а как живём – не твоя забота.

– Из мужиков масло давишь?

– На то он и мужик, – хмыкнул сотник Емельян.

– Да ты мужика не бойся, – покровительственно посоветовал Чередов. – Может, рылом-то мы не семёновцы, но зато надёжные.

– Доносы на вашу хищность охапками несут.

– А ты их в печь. Мужика я сам в кулак зажму. Верь мне.

– Давно что-то я тебя трезвым на коне не видел, чтобы верить, Вася.

Чередов озлобленно зашевелил нечёсаной бородой.

– Матвей Петрович, я тебе издалека скажу, – распрямляясь, он взял тяжёлую бутыль за горло и твёрдо налил себе в кружку браги. – Вся Сибирь знает, как после твоего воеводства за Енисеем служба бунтовала.