Много званых - Алексей Иванов (2016)

В эту ночь волчья стая, обожжённая первым голодом зимы, вышла из заречного леса, пересекла огромную светлую полосу ледяного Иртыша, проскочила сквозь беспорядочные постройки пристани и устремилась вверх по руслу речки Курдюмки вглубь города. Точно узкие тёмные щуки, волки проскользнули под Татарским мостом и под Стрелецким мостом и нырнули на огород того подворья, где жил Табберт. Собаки на подворье от ужаса забились под амбар и даже не лаяли. Волки проникли через заднюю калитку, которую Айкони не затворила за собой, и сразу кинулись в коровник. Они набросились на корову, лежащую в стойле, и мгновенно задрали её. Они рвали тушу быстро, яростно и тихо, словно понимали, что не надо шуметь, а потом друг за другом убежали со двора, роняя с морд капли крови.

Табберт лежал на спине, заложив руки за голову, и улыбался, глядя в потолок. Дом уже остывал, и поверх лоскутного одеяла Табберт натащил на себя старую хозяйскую шубу. Айкони, голая, сидела над ним на коленях.

– Я к тебе жить буду, муж мой, – убеждённо прошептала она.

– Нет, Айкон, – добродушно возразил Табберт. – Нельзя. Ты – холоп. За тобой приходить твой хозяин Симон.

Но Айкони уже всё решила и за себя, и за Табберта.

– Надо бежать вместе в лес! – горячо предложила она. – На Обь хорошо, Юган река, Конда река! Дом строить. Жить. Никто не найдёт, я умею!

Табберт, успокоившись, уже не думал об Айкони. Его мысли вернулись к тому, что было для него важно, – к карте Иртыша. И вдруг в его сознании всё сложилось один к одному: карта – Ремезов – девчонка-остячка. Табберт приподнялся на локте и заинтересованно посмотрел на Айкони.

– Мне нужно читать книгу Симона про твою страну, – сказал он. – Тогда я могу ходить с тобой.

– Зачем? – искренне удивилась Айкони. – Я сама расскажу.

– Нет, мне надо читать. Глазами.

Табберт слез с кровати, подошёл к столу и в белёсом свете из окна пером начертил на клочке бумаги восьмиконечную звезду, какая была выжжена на деревянной обложке ремезовской Служебной книги. Айкони тоже спустилась на пол и встала рядом с Таббертом, приподнявшись на цыпочки, чтобы холодные половицы не студили босые ноги.

– Книга вот такой, – сказал Табберт. – Принести мне её, Айкон.

– Плохо, – ответила Айкони. – Книга чужой.

– Я не возьму себе. Потом верну. А ты принести.

Айкони снизу вверх заглянула в лицо Табберту, словно проверяла, не лжёт ли он, и пальцем провела по его усам.

– Рот говорит правду. Я принесу тебе, князь.

И она тотчас начала одеваться. Незачем откладывать это дело.

Оставшись один, Табберт в некотором замешательстве прошёлся по горнице. Неужели всё разрешится так просто? А почему бы и нет? Табберт почувствовал какое-то мрачное удовлетворение, словно он переломил свою судьбу, хотя и поступил не по правилам. Что поделать, его вынудили. «Я не такой человек, чтобы терпеть насилие над собой и подчиняться запретам, которые никому не нужны», – подумал он со спокойной гордостью.

Он выпил воды, лёг в постель и сразу уснул.

В самый волчий час ночи к нему вернулась Айкони. Она положила на стол большую растрёпанную книгу с восьмиконечной звездой на деревянной обложке, сбросила одежду и нырнула к Табберту под одеяло. Табберт спал на боку лицом к стене и не проснулся. Айкони молча обняла его со спины за широкие плечи и затихла, боясь пошевелиться. Она была полна счастья, что у неё такой большой и смелый мужчина, и этот мужчина – князь.

Глава 4

«Ключом железным»

Семён Ульянович давно хотел потолковать с митрополитом об одном важном деле, но искал удобный случай, чтобы беседовать не на бегу и никто не отвлекал бы от разговора. Случай подвернулся на Крещение 1714 года.