Ритм-секция - Марк Бернелл (2020)

Дождь хлестал все сильнее. С горного уступа на них стекали тугие струи ледяной воды. Вокруг все так же клубился туман. Сырость и холод начали пробирать до костей. Стефани пыталась не обращать на это внимания. Она представила себя стоящей на верхней ступеньке студенческого общежития «Аль-Шариф» и Резу Мохаммеда по ту сторону стекла. Спустила бы она курок?

– Тебе приходилось убивать людей? Не при самообороне.

Джорди окинул ее подозрительным взглядом:

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что мне любопытно.

– Словами это не передашь. Нужно испытать на собственной шкуре.

– Я не хочу испытывать. Я просто хочу знать, как происходит прыжок от намерения нажать на спусковой крючок к моменту, когда ты на него нажимаешь.

– Я бы даже не стал задумываться.

Джорди курил, словно не замечая мерзкой погоды. Докурив сигарету, он потушил ее о мокрую подошву ботинка, после чего положил окурок в тот же боковой карман, что и использованную спичку. Пару минут оба молчали, затем он сказал:

– Это вопрос самоконтроля. Что ни возьми, все вопрос самоконтроля.

Стефани обернулась к нему. Его взгляд был устремлен в туман.

– Когда попадаешь в переделку, паниковать нельзя. Нужно держать себя в руках.

– И как ты это делаешь?

– Слежу за своей ритм-секцией.

– Это как?

– Когда паникуешь, первым делом нужно привести в норму дыхание. Стоит это сделать, как ты вновь контролируешь себя. Если же нет, тебе кранты. Считай, что ты – дохлятина на крюке.

– Я не понимаю.

– Это как в музыке. Ударные и бас – это ведь ритм-секция, верно? Сердце – это ударные, дыхание – бас. Приведи их в норму, и ты тоже в норме. Когда дыхание и пульс под контролем, при всем желании не запаникуешь. Это физически невозможно. Нужно всегда об этом помнить. Следи за ритм-секцией, и песня зазвучит сама.

* * *

Когда на следующее утро Стефани встала, они с Бойдом снова были одни.

Минут сорок бежали до каменного утеса. Мышцы ног Стефани работали в гармонии с ее лодыжками, коленями и бедрами, подлаживаясь под рельеф местности, по которой она бежала. Ее движения больше не были серией судорожных рывков, спотыканий и неуклюжих попыток наверстать упущенное. Тело приобрело гибкость, вселявшую в нее уверенность. Ей было приятно ощущать изменения в собственном состоянии, а также то, что неким непостижимым образом связь с окружающей средой, которая была так жестока к ней, когда она впервые приехала сюда, с каждым днем укреплялась.

Стефани посмотрела вверх, на каменную стену. Неужели Бойд ведет ее туда? Им не раз случалось бегать мимо утеса и даже над ним, но они взбегали по более пологому склону на другой его стороне. Восхождение было новым элементом в ее тренировках. Стефани инстинктивно обрадовалась возможности нового опыта, чем удивила Бойда, а в себе самой разбудила конфликт эмоций, впервые в жизни ощутив сильную духовную связь с матерью. Она никак не ожидала от себя теплых чувств к кому бы то ни было, тем более к матери.

Моника Патрик – или Моника Шнайдер, как тогда ее звали, – входила в число самых уважаемых молодых швейцарских альпинистов того поколения. Оба ее родителя также были знаменитыми альпинистами. К тому моменту, когда Моника встретила Эндрю Патрика, она успела покорить Эверест (со второй попытки), Чогори, или K2, и побывать на самых известных в Европе вершинах. Любовь, однако, завершилась браком, потом пошли дети, что поставило крест на ее карьере альпинистки, хотя с отцом Стефани они были не прочь испробовать свои силы на отвесном утесе или неприступной скале. Стефани вспомнила, что ее мать всегда считала Эйгер[7] своим единственным серьезным поражением. Дважды она пыталась подняться на его вершину – и дважды потерпела неудачу. В обоих случаях ей крупно повезло остаться живой.

– Я пойду первой, – сказала Стефани.

Бойд покачал головой:

– Нет. Ты пойдешь второй.