Восемь идеальных убийств - Питер Свонсон (2021)

Я с удовольствием ответил. Все это были детективщики в основном, но читал я достаточно много, чтобы неплохо ориентироваться и в классике. Мы продолжали вести беседу все в том же ключе, про писателей, еще где-то с час, когда я вдруг осознал, что пока что задал ей всего один вопрос, касающейся будущей работы.

– В какие часы вы свободны? – спросил я.

– О! – Задумавшись, Клэр коснулась щеки. Я заметил это сразу, не сознавая в тот момент, сколько раз уже подмечал за ней этот жест и как постепенно стал воспринимать его не просто как что-то очаровательное и индивидуальное, а как нечто тревожащее.

– Вообще не понимаю, почему я задумалась, – произнесла она со смехом. – Да в любые часы!

Это было за шесть недель до того, как у меня хватило духу куда-то ее пригласить.

Но даже тогда я обставил это как чисто рабочий выход. Бостонская публичная библиотека проводила мероприятие с Рут Ренделл, и я спросил у Клэр, не желает ли она присоединиться ко мне. Она согласилась, тут же добавив: «Я ее книг не читала, но раз тебе они нравятся, то, значит, точно дело стоящее», – фразу, которую я несколько следующих дней анализировал под разными углами так, как студент-выпускник может разбирать какой-нибудь шекспировский сонет.

– Может, потом зайдем куда-нибудь выпить? – добавил я, и мой собственный голос у меня в голове звучал сравнительно спокойно.

– Конечно! – отозвалась Клэр.

Это было ноябрьским вечером. К тому времени, как мы по диагонали пересекли Копли-сквер, чтобы попасть в библиотеку, уже порядком стемнело, и парк был усыпан хрупкими сухими листьями. Мы направились в глубину здания, в сторону небольшой аудитории. У Рут Ренделл как раз брал интервью какой-то местный радиозвездун, который был больше заинтересован своей собственной персоной. И все же беседа оказалась довольно интересной, а после мы с Клэр отправились выпить в «Наливайку»[45] и просидели там в угловой кабинке до самого закрытия. Говорили о книгах, естественно, и о других сотрудниках магазина. Ничего личного. Но когда мы стояли перед ее многоэтажкой в Аллстоне в два часа ночи, поеживаясь от холодного ветра, она произнесла, прежде чем мы даже успели поцеловаться:

– Я – не лучший вариант.

– В каком это смысле? – рассмеялся я.

– А в том, что какие бы мысли у тебя ни возникали насчет меня, это не самые удачные мысли. У меня проблемы.

– Да мне плевать, – сказал я.

– Ладно, – произнесла Клэр, и я последовал за ней внутрь.

В колледже у меня уже были две подружки: одна – студентка из Германии, приехавшая на год в Амхерст[46] по программе обмена, а другая, когда я учился уже на последнем курсе, – первокурсница, девчонка из Хоултона, штат Мэн, пописывающая в литературный журнальчик, который я редактировал. К обеим у меня были примерно одинаковые чувства. Притягивало меня в них исключительно то, что они сами тянулись ко мне. Обе были экзальтированные болтушки, а поскольку сам я всегда предпочитал помалкивать, это подействовало. Когда Петра возвращалась в Германию, я пообещал ей как можно скорей прилететь к ней в гости. Ее ответ – мол, она никогда не предполагала, что наши отношения продлятся дольше ее времени пребывания в Америке, – одновременно вызвал у меня замешательство и при этом почему-то громадное облегчение. Я-то постоянно находился под впечатлением, будто она влюблена в меня! А через два года, окончив колледж, уже я сам сказал Рут Портер, своей подружке-первокурснице, что теперь, когда я уезжаю в Бостон, а она остается в Амхерсте, нам следует свернуть отношения. Я ожидал радостного безразличия с ее стороны, но вид у нее был такой, будто я выстрелил ей в живот. После серии выматывающих душу разговоров я наконец ухитрился порвать с ней, сознавая, что при этом жутко ее обидел. Я решил тогда, что не слишком-то хорошо умею «читать» женщин – а может, и вообще людей в общем и целом.

Так что, когда мы вошли в квартиру Клэр Мэллори и начали целоваться, даже не сняв курток, я сказал ей: