Восемь идеальных убийств - Питер Свонсон (2021)

Клэр вообще частенько так говорила, только еще чаще адресовала эти слова самой себе. Примерно те же самые слова она произнесла, признавшись мне, что опять связалась с наркотиками. Я выразил готовность помочь, но Клэр лишь отмахнулась: «Э-э, нет… Это я, блин, во все это вляпалась, мне и вылезать». Я частенько думал, что эта ее черта – ее готовность не открещиваться от собственных ошибок – только к лучшему, однако теперь уже не был в этом настолько уж уверен. Всю жизнь она постоянно во что-нибудь вляпывалась, но важней всего для нее было избегать конфронтации, не расстраивать людей, брать всю вину на себя. Причинять вред самой себе – это было для нее совершенно нормально, но Клэр пошла бы на все что угодно, только чтобы не причинить вред кому-нибудь еще.

Это было ее первейшее правило – ни в коем случае не допускать столкновений. Не позволять другим людям брать ее проблемы на себя.

«Это я, блин, во все это вляпалась…»

Но вот тут-то она ошибалась.

Глава 24

Я вышел из дому, не посмотрев прогноз погоды в телефоне, и обнаружил, что снегопад усиливается. Теперь снег валил пухлыми хлопьями, налипая на деревья и кусты, но тут же тая на проезжей части и тротуаре.

Перед тем как направиться к дому Брайана в Саут-Энд, я зашел в винный магазинчик на Чарльз-стрит и купил бутылку «Пти-сира»[117]. Двинулся было к выходу, но вернулся. Приобрел еще и бутылочку «Цвака» – венгерского травяного ликера, который мне очень нравился. А потом двинул в сторону «Старых чертей», где Брендон с Эмили уже готовились к закрытию. Прежде чем войти в магазин, немного постоял снаружи под снегом, глядя сквозь стекло на залитый теплым светом зальчик, уставленный книжными стеллажами. Брендон общался с какой-то покупательницей, и пусть даже мне было не разобрать слова, его голос гулко долетал до самой улицы. Позади него за прилавком с кассой хлопотала Эмили. Обычно по пятницам и субботам все мы – работники книжного магазина «Старые черти» – работали вместе с утра до ночи, и казалось странным стоять на улице, заглядывая внутрь. Впрочем, судя по всему, мир из-за этого не перевернулся вверх ногами.

Толкнув дверь, я поприветствовал Брендона, протянув ему бутылку «Цвака».

– Это еще что такое? – громогласно вопросил он, растягивая слова.

– Это в порядке компенсации, – объяснил я. – В последнее время я совсем вас позабросил. Вы, ребята, успешно справились, несмотря на потери личного состава.

– Ну да, вроде, – отозвался он и ушел в глубь магазина, чтобы показать бутылку Эмили.

Я поздоровался с покупательницей – молодой женщиной, в которой сразу же признал местную писательницу-детективщицу, чью встречу с читателями мы устраивали в прошлом году. Правда, фамилия ее от меня вдруг ускользнула.

– Как дела? – спросила она. С узкого лица на меня глянули большие, тесно посаженные темные глаза. То, как она расчесала свои прямые черные волосы на прямой пробор, делало ее похожей на какого-то персонажа рисунков Эдварда Гори[118].

– Дела идут, – ответил я. – А у вас что новенького?

Прежде чем она успела ответить, Брендон вытащил Эмили из глубины магазина, подзывая меня к себе.

– И ты тоже, Джейн! – крикнул он. Тут-то я и вспомнил имя и фамилию посетительницы: Джейн Прендергаст. Она написала детективный роман под названием «И сорвется с насеста сова»[119]. Мы подошли туда, где Брендон уже разливал ликер на донышко маленьких пластиковых стаканчиков для воды, которые мы держали в подсобке.

– Приходишь порыться в книгах, а в итоге попадаешь на пьянку, – сказал я Джейн.

– Она – часть семьи, – объявил Брендон, и Эмили, держа свой стаканчик, залилась густой краской. Брендон перевел взгляд с нее на меня, после чего только и сказал: – О!

Эмили тихо произнесла:

– Мы с Джейн встречаемся.

– Что ж, это объясняет, почему ты всегда выкладываешь книги Джейн поближе ко входу, – заметил я.