Глубокая вода - Андрей Анатольевич Кокотюха (2019)

— Очень хорошо сказано. Так в кино говорят положительные персонажи. — Заруба, паясничая, похлопал в ладоши. — Но, во-первых, вашей так называемой правде цена — копейка. Потому что все это ничем не подкрепленные слова. Свои так называемые признания Чабан и Моруга нигде не повторят. А Ольга вообще будет молчать. Тем более, как вы только, хм, доказали, она сама очень мало знает. А во-вторых, для чего все это и кого вы защищаете? Неужели вы, взрослый и неглупый человек, не научились за годы работы в милиции принимать ту правду, которую вам предлагают, и не искать другой? Тьфу на вас, Мельник, после этого. Кого вы защищаете? Четырех дегенератов? Четырех дебильных созданий, которые все равно очень скоро бы сели? Общество надо оградить от них. Поэтому поверьте мне — вас никто даже слушать не станет. Лютого посадят навсегда, остальные трое выйдут на свободу лет через десять, а потом снова сядут: наши зоны никого не перевоспитывают. Какова ваша цель, Мельник? Чего вы добиваетесь?

Отвечать Виталий не спешил. Задумчиво потер небритый подбородок, отхлебнул еще воды.

— Вы правы, Павел Павлович, — сказал наконец, тщательно обдумывая каждое слово. — Это прискорбно, только таких прожженных циников, как я, подобной реальностью не шокировать и не впечатлить. Я не вытащу из-за решетки Лютого и его дружков и честно вам скажу: не хочу этого делать. В том, что они будут сидеть не за свое, они виноваты сами. На таких, как они, в наше время очень удобно вешать чужие грехи. Также я знаю, что Чабан и Моруга не будут отвечать за убийство пяти человек. Они четко объяснили мне те инструкции, которые получили от вас: если попадутся, лучше молчать. Тогда вы легко все уладите. Стоит заговорить — помощи не будет. Поэтому нормально допросить их мы смогли только без протокола. Далее они от всего начнут отказываться. Банкир Заруба — неприкосновенный, хоть и не народный депутат. Я все это знаю, Павел Павлович. Я не могу здесь ничего поделать. Тем не менее я пришел сюда не только для того, чтобы сказать вам то, что вы знаете без меня. Есть еще одна правда, которую вы должны знать: почему журналист Владислав Коротун так испугался визита Чабана.

Мельник полез в карман джинсов и вытащил цифровой диктофон. Тот самый, конфискованный у журналиста.

— Здесь — сопливые признания писаки. Над Тихим затоном никогда не сбивали немецкий самолет. Под темной водой нет ничего, кроме огромного слоя ила, способного засосать утопленника, к ногам которого привязан тяжелый груз. Клада, который вы так искали и оберегали, не существует в природе. Я не спрашиваю, для чего богатому человеку еще больше денег. Не хочу знать, как, с кем и где вы договорились обменять золото на доллары. Потому что это уже неинтересно: клада нет.

Вот тут наконец всем присутствующим, даже Ольге, поднявшей заплаканное лицо, стал заметен эффект от сказанного.

Заруба будто глотнул что-то огромное и сухое. Рот его раскрылся и сразу закрылся, как у рыбы, вытащенной на берег. Изменился даже цвет лица. Зубы заскрежетали, руки сжались в кулаки.

— Врешь, — сказал он тихо и сразу же сорвался на крик: — Врешь, сука! Врешь! Врешь!

Казалось — еще немного, и банкир начнет топать ногами, как обиженный ребенок.