Глубокая вода - Андрей Анатольевич Кокотюха (2019)

— Не вижу в этом ничего удивительного. Я могу позвонить Обуховскому в любой момент. Формально они подчиняются ему…

— Ага, и вы через него передадите приказ выполнять все мои инструкции?

— Послушайте, Виталий, это какой-то дурацкий разговор. Они в курсе всех дел. Я доверяю им, поэтому и повез обоих с собой как понятых на Тихий затон, где убили Кулакова. Просто искать сейчас других людей — значит посвящать в то, что происходит, посторонних.

— Эти двое не посторонние?

— Уже нет, если вас именно это волнует. Что вы задумали?

— Не по телефону. Мы можем встретиться?

— Теперь — нет.

— Думаю, завтра часть вопросов будет выяснена. Как Обуховский отреагирует на то, что босс запросто зовет к телефону простых спасателей? Поймите, он и так смотрит на меня с подозрением.

На этих словах почтальонша заинтересованно взглянула на Мельника, и он почувствовал, что начинает говорить для лишних ушей. Дураку понятно, что почтальон, очевидно не последний человек в Козубах, уже после обеда начнет болтать о том, что на базе кто-то кого-то в чем-то подозревает и вообще творится бог знает что.

— Я понимаю вас. И доверяю. Но хочется, чтобы вы не натворили глупостей.

— Придется довериться мне. Так что там с Обуховским?

— Пусть смотрит на кого хочет и как хочет. Между нами, он все равно дорабатывает последний сезон. Этого маразматика перевели на трудовое соглашение, которое после окончания сезона с ним разорвут. Пенсию свою он все равно заработал. Так что пусть его выводы и подозрения вас не волнуют. Что-то еще?

— Пока все.

— Вы считаете, завтра будут какие-то более конкретные новости?

— Сделаю все, что в моих силах. До свидания.

Когда Мельник вернулся на базу, возле своего домика он застал Ольгу.

Жара усиливалась, и народ тянулся на пляж. Но блондинку, кажется, отдых уже мало интересовал.

— Ты где был? — поднялась она ему навстречу.

— Я должен докладывать?

— После того, что произошло с Кулаковым, — да.

— Но не тебе. — Мельник отстранил ее, открыл дверь, зашел внутрь и уселся на кровать. Блондинка зашла за ним, встала на пороге, внимательно и оценивающе оглядела его помятый вид.

— Чую что-то похожее на перегар.

— Он и есть.

— Ты просто уехал куда-то и напился?

— А то…

— Слушай, Виталик, у тебя сейчас такой странноватый вид, будто ты искал клад.

— При чем тут клад? — Мельник и правда испытывал сильную усталость и хотел спать, хотя увиденное на затоне, как во сне, так и наяву, в тумане, беспокоило и пока что ничего не объясняло.

— У меня есть… скажем, приятель, достаточно солидный человек, который внезапно увлекся поиском сокровищ. От него я не могла этого ожидать.

— Ты давно его знаешь?

— Как тебе сказать… Полтора года — давно или недавно?

— Зависит от обстоятельств. Ты собираешься поделиться со мной делами сердечными?

— Сама не знаю. Просто у тебя сейчас такой же по-детски чокнутый и обеспокоенный вид, как и у него. Хотя он старше тебя. Видно, в детстве мужчины, подобные вам, во что-то не наигрались.

— Например?

— Например, не нашли свой клад. Каждый человек должен найти свой клад рано или поздно. И это не обязательно слитки золота или сундук с пиастрами.

— Ничего себе! Чего это тебя на философию потянуло?

— Просто я не спала ночью. Тебя не было, а я уже начала привыкать.

— Ко мне?

— Почему тебя это удивляет?

— А как же приятель, с которым ты встречаешься полтора года?

— Тебе не кажется, что ты меня допрашиваешь?

— А тебе не кажется, что ты сама завела этот разговор?

— Извини, — выдержав паузу, сказала Ольга. — Я действительно зря обо всем этом начала… Если я мешаю, могу уйти…

Она повернулась, но Мельник резко поднялся, поймал ее за локоть, развернул к себе:

— Подожди. Ты прости, мы все здесь нервничаем. Сама знаешь, есть причины… Ну… не дуйся… Иди ко мне…