Отец наших отцов - Бернард Вербер (2019)

Хочешь стать умелым падальщиком – следуй за грифами.

Они укажут тебе на подходящую падаль. А дальше – дожидайся своей очереди.

Первыми обыкновенно лакомятся гиены, дальнейший порядок таков: стервятники, шакалы, вороны и крысы. Ну, а дальше Он.

Он, изгнанный ПЕРВЫЙ СЫН, полный чужак, низшее звено экосистемы.

Не сказать, чтобы между звеньями пищевой цепочки не наблюдалось трений. Льву случается расправляться с гиеной – как иначе научить нахалку дожидаться своей очереди? Гиены вымещают злобу на грифах, те – на шакалах и так далее. Много стресса и мало толку.

Ему приходится отбивать пайку у крыс. Презренные соперники!

Не раз он пытался подняться вверх в пирамиде хищничества, обойдя крыс, но те кусали его до крови и ставили на место. Эти мелкие твари сильны единством, таким одиночкам, как он, с ними не сладить. Лучше даже не пытаться. Он усвоил первый урок. В природе у каждого свое четкое место, надо его держаться и не высовываться. Дерзость сурово карается.

Грифы начинают снижаться. Он торопится занять свое место на раздаче мертвечины.

8. Погоня

Они гнались за машиной похитителей конечности.

Лукреция Немрод не успела надеть свой кожаный авиаторский шлем, и теперь ее рыжие волосы залепляли на ветру лицо ее спутника. Похитители мчались на предельной скорости, проскакивая на «красный» и распугивая пешеходов.

Лукреция прибавила газу, мотоцикл поравнялся с автомобилем. Им управлял мужчина в обезьяньей маске. Исидор Каценберг поприветствовал его дружеским жестом. Водитель от неожиданности свернул в первую же улочку, но мотоцикл с коляской не отставал от него и там.

Гепард в погоне за носорогом!

Мужчина в обезьяньей маске не отрывал взгляд от зеркала заднего вида и то и дело оглядывался, чтобы точно знать, где находятся преследователи. Он намеренно проехал по глубокой грязной луже, полагая, что окаченная грязью мотоциклистка вынужденно притормозит, но Лукреции удалось вильнуть и не сбавить ход.

Исидор, роясь в коляске, находил там самые неожиданные предметы. В конце концов он нашарил древний «маузер», реликт Первой мировой войны. Прицелившись, он выстрелил в правое заднее колесо машины. Колесо лопнуло, водитель потерял управление, автомобиль занесло, он врезался в мусорные баки на обочине и остановился.

Прыгучая Лукреция сорвала с водителя маску и изумленно попятилась.

– Вы?!.. – пролепетала она.

9. Маски сорваны

ПЕРВЫЙ СЫН наклоняется над лужей и видит свое отражение.

«Кто я?»

Глаза примата. Но кожа слишком розовая, слишком гладкая. Скулы тоже особенные. Уши более острые и менее волосатые. Морда менее плоская. А уж зубы…

ПЕРВЫЙ СЫН изучает свои зубы. Красавцем он бы себя не назвал, но и уродцем тоже. Просто он особенный.

Впрочем, чего уж там… Урод! Он знает, что все считают его именно уродом, потому что он ни на кого не похож. Его брат был почти таким же, как он, но он убил брата. Брат был красивее его, умнее, мягче, изящнее.

Отец предпочитал брата. Наслаждался его младенческим лепетом. А он, ПЕРВЫЙ СЫН, урод не только внешне, он еще мерзок душой.

ПЕРВЫЙ СЫН смотрит на свое отражение в луже. Его посещает мысль: «Никто меня не любит».

Следующая мысль еще страшнее: «Я сам себя не люблю».

Он не просто некрасив, он безобразен. Он – живое оскорбление всей красоты и взаимодополняемости природы. Ни богу свечка, ни черту кочерга. Родная семья его отторгла. Он – ненужный довесок, досадное отягощение.

«Умереть».

Он хочет умереть, но знает, что слишком неуклюж, чтобы у него получилось. Да и храбрости не хватит.

– «Зачем я живу?» – посещает его четвертая по счету мысль.

«Зачем мне существовать, не лучше ли не быть?..»