Отец наших отцов - Бернард Вербер (2019)

Девушка смотрела на возглавлявшего эволюционную процессию слона. Казалось, он ведет всю компанию на Ноев ковчег. Припавший на задние лапы лев с лакированной гривой выглядел угрожающе. Волк и лисица тоже глядели недобро. Скорее всего, всех этих хищников убили во сне, а потом профессионалы постарались придать им грозный вид.

Лукрецию посетила занятная мысль. Люди вовсе не озабочены спасением всего этого зверинца, он ведет их в никуда. С точки зрения людей, у диких животных нет будущего, потому что они не приносят пользы, разве что фигурируют в музеях и демонстрируют детям прошлое. Когда-нибудь животных не станет вовсе.

Казалось, Исидор Каценберг разделяет ее тревогу. Они находились не просто в музейном зале: здесь пахло кладбищем, прославлением сокрушительного главенства человека над остальной природой. Побежденные имели жалкий вид.

– Даже набитые соломой, они сохраняют чуточку души. Чучела – и те способны нам помочь, – заметил спутник Лукреции.

Он смотрел в искусственные глаза зебре, буйволу, газели.

– Вы видели первого человека? – спрашивал он их.

Чучела безмолвствовали.

– Нет, вы расскажите! – не отставал он. – Каким он был? Больной обезьяной-мутантом? Высокоодаренной по воле случая человекообразной обезьяной?

Издали донесся крик. Оба вздрогнули. Голос, без сомнения, принадлежал профессору Конраду. Журналисты бросились на крик.

Тревожный звук донесся из секции приматов.

Там уже собралась небольшая толпа. Репортерам пришлось поработать локтями, суя под нос зевакам свои журналистские удостоверения. Перед одной из клеток лежал на полу бесчувственный профессор Конрад. Бабуины гладили его по голове, пытаясь разбудить. Один воспользовался случаем, чтобы залезть ему в карман и стянуть соленый крекер.

– Кто-нибудь видел, что здесь произошло? – крикнула Лукреция в толпу.

– Я видела, – отозвалась пожилая женщина.

По ее словам, пострадавший в белом халате кормил обезьян. Никто, в том числе он сам, не обращал внимания на примата, превосходившего размером остальных, игравшего в сторонке с соломой.

– Потом этот зверь выпрямился, и я увидела, что он держит какой-то предмет, – рассказала дама, дрожа от этих воспоминаний. – И вовсе не игрушку, а револьвер! Он держал его неуклюже, тем не менее направлял господину в белом халате прямо в висок. Тот так удивился, что застыл с разинутым ртом. Обезьяна крутанула барабан, словно решила поиграть в «русскую рулетку», и один раз нажала на курок. Господин в халате закричал и опрокинулся на спину без чувств.

Показания пожилой женщины подтвердили сразу несколько человек, в том числе ее 12-летний внук. Они засмотрелись на прожорливых бабуинов, когда дела вдруг обернулись совсем худо.

– Обезьяна, говорите? Вы уверены, что это не был человек в маске, прикинувшийся обезьяной? – спросила Лукреция Немрод, занесшая карандаш над страницей блокнота.

Нет! Все дружно стояли на своем: все тело животного было в шерсти, к тому же при бегстве оно прыгало с ветки на ветку при помощи одних рук.

Своевременно прибыли полицейские и «скорая помощь», вызванные по мобильному телефону. Санитары проворно унесли так и не пришедшего в сознание профессора на носилках, после чего полицейские принялись сами опрашивать свидетелей несчастья.

Под грустное похрюкивание бабуинов журналисты удалились.

– Признайтесь, Исидор, вы верите, что это опять была обезьяна?

– Разве что необыкновенно умная обезьяна, – ответил «Шерлок Холмс от науки», почесывая свою лысую макушку. – Обезьяна, способная самостоятельно пронести в клетку оружие, терпеливо дождаться в уголке удобного момента для «русской рулетки», а потом сбежать и выжить посреди современного города…

– Какая умная обезьяна! Или отлично выдрессированная, – заключила Лукреция.