Поворот к лучшему - Кейт Аткинсон (2011)

Чтения проходили под председательством сухопарой дамы, чьи полномочия на эту роль были не совсем понятны, но которая, представляясь публике, заявила, что она «огромная поклонница жанровой прозы» и «какая замечательная привилегия — провести время обеда с такими непохожими друг на друга писателями». Хлоп, хлоп, хлоп — она повернулась к ним, воздела руки, а потом сделала короткий поклон-реверанс а-ля гейша.

Кроме Мартина, на сцене было еще два писателя. Американка по имени Э. М. Уотсон была в книжном турне, «пытаясь выйти на британский рынок», и писала энергичные, резкие книги про серийных убийц. Мартин представлял ее педантичной и суровой, в черном с головы до ног, похожей на выпускницу Гарварда, а она оказалась слегка неряшливой блондинкой из Алабамы, с желтыми зубами и довольно сентиментальным выражением лица. Во время разговора она прикрывала рот рукой, и Мартин подумал, что это из-за желтых зубов, но она повернулась к нему и сказала: «Я не хочу открывать рот, им не понравится мой акцент», что прозвучало скорее как: «Янехчуоткрватьрот, имнепнравится мойакцнт». «Ничего подобного», — разуверил ее Мартин. Но ее акцент никому не понравился.

Их маленькое трио завершал Дугал Тарвит, северянин, можно сказать, сосед Нины Райли, который писал «психологические триллеры», основанные на преступлениях, совершенных в реальной жизни. Мартин как-то попытался прочесть пару его книг, но его оттолкнуло то, что в них практически не было действия.

Шатер был набит битком. Мартин считал, что зрителями двигал корыстный расчет — бесплатная еда и три писателя по цене одного, но перед самым началом до него вдруг стало доходить, что предметом их интереса был он сам. Люди говорили о нем, иногда довольно громко, словно его там и не было. Он отчетливо расслышал, как резкий, брюзгливый голос с эдинбургским выговором заявил: «Но я думала, что он мертв», словно его обладательница была жестоко обманута в своих ожиданиях.

Э. М. Уотсон наклонилась к нему и спросила:

— Алекс, милый, с вами все в порядке?

Мартин уверил ее, что с ним все в порядке.

— На самом деле меня зовут Мартин, — добавил он.

Интересно, как называет себя Э. М. Уотсон? Ведь не «Эм» же?

— Нет, — рассмеялась она. — Я — Элизабет Мэри, «две королевы по цене одной», как говорила моя мама, но все называют меня Бетти-Мэй.

— Боже, — пробормотал Дугал Тарвит, — я как будто попал в долбаные «Стальные магнолии».[107]

Тарвит, развалившийся в кресле, будто апатичность и плохая осанка были признаками мужественности, явно презирал своих коллег — Э. М. Уотсон за то, что она женщина, а Мартина за то, что тот пишет «старомодное дерьмо», слова, которые за следующие шестьдесят угнетающе агрессивных минут он успел выдать ему в лицо. («Ого, похоже, мы обнажили скальпели», — изрекла сухопарая дама, нервно стреляя глазами по сторонам, словно в поисках пути отступления из шатра.)

— Я думала, будут обычные чтения, — прошептала Э. М. Уотсон Мартину. — Я не ожидала, что мы будем что-то обсуждать.

— Мы и не должны были, — прошептал он в ответ.

Дугал Тарвит бросил на них свирепый взгляд. Мартин пожалел, что отказался от предложения Мелани подняться на сцену вместе с ним. В перепалках ей цены не было. Пустозвон Дугал не смог бы с ней тягаться. Язык у нее был острый как бритва, а окажись этого недостаточно, она голыми руками забила бы его насмерть.

— Он просто завидует, — прошептала Мартину Бетти-Мэй. — Ведь вы оказались замешаны в настоящем убийстве.

— А теперь я хотела бы, чтобы каждый из вас почитал нам минут десять, — обратилась к ним сухопарая дама, давая сигнал к началу, — а потом у ваших читателей будет время задать вам вопросы.