Поворот к лучшему - Кейт Аткинсон (2011)

— Кристина, я могу вам чем-то помочь? — придавая голосу деловой тон женщины, которая носила высокие каблуки и обуженные костюмы, а не сползла с барного стула, чтобы по-собачьи последовать за будущим мужем.

— Здесь снова был отдел по борьбе с мошенничеством, — сказала та. — Они хотели допросить Грэма. Он ведь не в Тёрсо, правда? — добавила она, и в ее голосе было больше грусти, чем горечи. — Он нас всех предал, правда? Он сбежал, и нам теперь одним все расхлебывать.

— Я не знаю, Кристина.

Она повесила трубку. Ей было почти жаль Кристину — столько лет преданной службы, и ничего взамен. Может, послать ей цветы или корзину фруктов? Получить корзину фруктов — всегда приятно.

Мастер из охранной компании неожиданно вынырнул из подвала, словно крот.

— У вас что-то с датчиками на воротах, — заявил он с избыточной, по мнению Глории, театральностью. — Мониторы и кнопки тревожной сигнализации я наладил, а на остальное у меня с собой нет запчастей. Не понимаю, что случилось с этими датчиками.

Он был маленького роста, с обычными комплексами низкорослых мужчин. Напыщенно вытянувшись во весь рост, он спросил у Глории:

— Вы не впускали внутрь никого подозрительного?

— Зачем мне пускать внутрь кого-то подозрительного? — Она была озадачена.

Явно не удовлетворившись этим ответом, он пообещал, что вернется позже, и важно, словно петух, зашагал по садовой дорожке. Ему навстречу прыгала малиновка — человек и птица не обратили друг на друга никакого внимания. Дорожку окаймляли однолетние декоративные растения — львиный зев и шалфей, совсем не во вкусе Глории, но Билл был старомоден, и ей было неудобно просить его устроить у нее в саду что-нибудь более авангардное. Если бы она собиралась и дальше жить в этом доме, она посадила бы арки из роз и жимолости. Но оставаться она не собиралась.

В ноздри Глории ударил аромат крепкого кофе, и она пошла за этим ароматным шлейфом, как парень из старой рекламы «Бисто»,[105] обратно в дом. Он привел ее на кухню, где за столом сидела Татьяна, курила и читала газету. Она постучала по заголовку («УБИЙСТВО КОМИКА — ШИРОКОМАСШТАБНЫЙ РОЗЫСК») крашеным ногтем и заметила:

— Вокруг столько плохих людей.

Татьяна спала и завтракала в практичной пижаме Глории, но теперь переоделась в нечто более изысканное. На ней были элегантные туфли «от Марка Джейкобса», как она заявила, вытягивая ногу, чтобы полюбоваться, простые черные брюки и блузка из набивного шелка, «Прада», — она погладила ткань.

— В Прада — истина, — добавила она, выдыхая дым в потолок. — Я знаю много истин, Глория.

— В самом деле? Тогда тебе надо быть осторожной.

Когда вчера вечером Татьяна зашла в подвал, у Глории чуть не остановилось сердце.

— Я думала, ты умерла, — сказала она ей, на что та рассмеялась:

— Это еще почему? Кстати, парадная дверь не заперта. Кто-нибудь может убить тебя в твоей постели, Глория.

— Я — не в постели.

Глория вместе с ней поднялась по лестнице и зашла в кухню, где принялась рыться в ящиках в поисках свечей и спичек. Но не успела она ничего найти, как дали свет.

— В газетах писали, что полиция ищет якобы утонувшую девушку с сережками в виде распятия.

— А, это, — откликнулась Татьяна. — Это не я.

— А кто?

— Глория, ты мне не позвонила. — Татьяна проигнорировала вопрос, и ее рот скривился в разочарованной гримаске.

— Я не знала, что должна была тебе позвонить.

— Я дала тебе номер.