Поворот к лучшему - Кейт Аткинсон (2011)

Девичья фамилии его матери была Макферсон, поэтому он остановился на макферсоновской парадной зеленой клетке, но у него никогда не хватало духу носить килт на публике, и тот пылился в шкафу. Изредка Мартин примерял его и носил дома, но в этом было что-то извращенное, точно он тайный трансвестит, а не гордый шотландец.

Пол Брэдли решительно ударил по старомодному медному звонку на регистрационной стойке. Тишину отеля прорезал громкий металлический звук.

— Вы не думаете, что уже поздновато для регистрации? — спросил Мартин, и Пол Брэдли, нахмурившись, ответил:

— Я им плачу, Мартин, а не об одолжении прошу.

Неприветливый ночной портье демонстративно долго искал бронь Пола Брэдли. Смерив их взглядом, он заявил:

— Здесь написано: номер на одного.

— Мартину захотелось сказать: «Мы не геи», но вдруг Пол Брэдли — гей и это его оскорбит? (Или ночной портье — гей.) Мартин подумал, что, будь он геем, ему бы никогда не заполучить такого, как Пол Брэдли, даже на одну ночь.

— Я не буду ночевать, — обратился он к портье, — то есть спать в номере не буду.

— Мне плевать с высокого дерева, чего вы там будете делать, — многострадально изрек портье, — но если вас в номере двое, то и платить будете за двоих. — На повязку Пола Брэдли он едва взглянул.

— Не вопрос, — любезно отреагировал Пол Брэдли, доставая из бумажника еще несколько двадцаток и кладя их на стойку.

Мартин сделал попытку снова взять портплед, но Пол Брэдли запротестовал:

— Мартин, бога ради, ты же не мой лакей, — легко закинул увесистую сумку на плечо и двинулся вверх по лестнице.

Мартин поплелся следом по ступеням, застланным ковром в стюартовскую парадную клетку. Он отвел взгляд, избегая несчастных глаз большого, побитого молью оленя, чья отрубленная голова висела над лестницей. Его бы не удивило, если б олень вдруг открыл рот и заговорил с ним. Интересно, почему лошадиные или там собачьи головы на стены не вешают, а оленьи — запросто?

Несмотря на то что номер был на одного, кровать в нем стояла двуспальная. Пол Брэдли бросил сумку на оранжево-коричневое покрывало.

— Я сплю с левой стороны, ты — с правой, — сказал он как ни в чем не бывало, и Мартин подумал, что тот наверняка привык спать где угодно, в том числе рядом с незнакомыми мужчинами, — без сексуальной подоплеки. Он знавал множество таких Полов Брэдли. В армии.

— Вы служили в армии? — спросил Мартин. И понял, что это первый личный вопрос, который он ему задал.

Пол Брэдли уставился на него в недоумении, задержав взгляд чуть дольше принятого. Мартин стушевался:

— Извините, я не хотел соваться в ваши дела.

Пол Брэдли пожал плечами:

— Расслабься. Мне нечего скрывать. Вообще-то, я служил в морском спецназе. Мы не выделываемся на публику, как вэвээсники. Теперь я обычная офисная крыса, бумажки перебираю. Скукота. А ты сам служил?

— Не совсем, — ответил Мартин. — Мой отец был старшиной, он нас вырастил почти как в казарме.

— Нас?

— Меня и брата. Кристофера.

— Вы с ним близки?

— Нет. Не особенно. — Он раскусил Пола Брэдли. Тот забрасывал Мартина вопросами, чтобы не пришлось рассказывать о себе. — Я просто посижу на стуле. Мне ведь нужно смотреть за вами, а не спать.

— Как хочешь.

Пол Брэдли взял портплед с собой в крошечную ванную и закрыл дверь. Мартин попытался заткнуть уши, чтобы не слышать, как другой мужчина моется, чистит зубы, писает. Чтобы приглушить звуки, он включил телевизор, но по всем каналам шел снег. Он вяло пролистал единственное в номере чтиво — брошюру с рекламой шотландских достопримечательностей (винокурни, ткацкие фабрики, исторические маршруты — все вперемешку).

— Ванная свободна, — сказал Пол Брэдли.

Он распространял запах дешевого мыла и зубной пасты. Мартин чувствовал себя невестой-девственницей, жених которой не обращает внимания на ее пылающие щеки и скованность в первую брачную ночь.