Канцелярская крыса - Константин Соловьев (2020)

— Однажды, когда народ теснился к Нему, чтобы слышать слово Божие, а Он стоял у озера Геннисаретского, увидел Он две лодки, стоящие на озере; а рыболовы, выйдя из них, вымывали сети. Он приказал им бросить сети и отринуть постыдный промысел, но они лишь посмеялись над Ним. Тогда Он вошел в одну лодку, которая была Симонова и просил его отплыть несколько от берега и, сев, учил народ из лодки. Когда же перестал учить, сказал Симону: отплыви на глубину, только не закидывай вновь сети свои для лова, ибо рыба есть искушение, искушение есть грех, а грех есть гибель. Симон сказал Ему в ответ: Наставник! Если я не закину сетей, моя семья будет голодать. Рыба грех, но только грех этот спасает нас от голодной смерти. Я продам рыбу грешникам и куплю пропитание. Тогда Он ответил Симону: Забрасывай свои сети. Посмотрим, сколь много греха сможешь ты взвалить на себя. Рыбаки закинули сети и поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась. И дали знак товарищам, находившимся на другой лодке, чтобы пришли помочь им; и пришли, и наполнили обе лодки, так что они начинали тонуть. Увидев это, Симон Петр припал к коленям Иисуса и сказал: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный. Ибо ужас объял его и всех, бывших с ним, от этого лова рыб, ими пойманных; также и Иакова и Иоанна, сыновей Зеведеевых, бывших товарищами Симону. И сказал Симону Иисус: не бойся; отныне будешь ловить человеков. Он приказал выкинуть весь улов вместе с сетями, и рыбаки послушали Его. И, вытащив обе лодки на берег, оставили все и последовали за Ним.

Заканчивал чтение он уже упавшим голосом. Муан деликатно молчал.

— Уму непостижимо, даже Библию переписали! Но ничего, сейчас я покажу… Где тут Матфей… Ага! Слушай! Когда же настал вечер, приступили к Нему ученики Его и сказали: место здесь пустынное и время уже позднее; отпусти народ, чтобы они пошли в селения и купили себе пищи. Но Иисус сказал им: не нужно им идти, вы дайте им есть. Они же говорят Ему: у нас здесь только пять хлебов и две рыбы. Он сказал: принесите хлебы Мне сюда, а к рыбе не прикасайтесь, даже если голодны. Рыба дарует видения, что губят душу, обманывая ее, сок рыбы сладок, но яд сокрыт в нем. Тот, кто думает, что погружается в море, подобно рыбе, погружает душу свою в геенну огненную. И велел народу возлечь на траву и, взяв пять хлебов, воззрел на небо, благословил и, преломив, дал хлебы ученикам, а ученики народу. И ели все и насытились; и набрали оставшихся кусков двенадцать коробов полных; а евших было около пяти тысяч человек, кроме женщин и детей. Рыбы же не ел никто…

Дальше Герти читать не стал. Библия сама выпала из рук.

Стало совершенно очевидно, что провал между знакомым ему миром и Новым Бангором был куда глубже и основательнее, чем виделось ему поначалу. Собственно говоря, здесь имелась самая настоящая бездонная пропасть, которую он поначалу легкомысленно не замечал. Теперь же, очутившись на самом ее краю и ощущая некоторую потерю равновесия, Герти ощущал куда меньшую уверенность.

Дело было не в обычном дикарском простодушии. Не только в нем.

— Уму непостижимо, вы переписали Священное Писание! На вашем месте я бы порадовался, что на дворе нынче не семнадцатый век, а то Папа Римский наверняка объявил бы Полинезии крестовый поход с целью изничтожить царящую здесь ересь!

— Писание как Писание, — Муан пожал своими огромными плечами, выражая искреннее недоумение, — Сколько себя помню, всегда такое и было…

— Но это фальшивка! — убежденно заявил Герти, — В настоящем Писании все совсем иначе. Там рыбу потребляют в пищу и не считают это грехом. Я знаю, ты мне не поверишь, но так и есть. У вас в Новом Бангоре установилась какая-то глупейшая ситуация из-за этой рыбы. Но я тебя уверяю, Муан, за пределами острова царит совсем другое представление о ней. Никто ее не боится. Ее едят обычные люди, даже священники, даже лорды!