Канцелярская крыса - Константин Соловьев (2020)

— Вы все верно подметили. Ничего из названного вами попросту не может существовать в… реальном мире. Но это кости и плоть Нового Бангора. Такова уж его природа, что вещи невозможные и неосуществимые составляют его естественную часть. Органически-естественную. Мы пытались проанализировать программы, которые управляют автоматонами. Они не могут действовать. Слишком низкий технический уровень, слишком зачаточны представления о том, что спустя полвека будет названо кибернетикой. Но, — фигура из пальцев Брейтмана рассыпалась сама собой, — Они действуют. И ни один человек, будь он хоть профессором всех существующих наук одновременно, не способен ответить, как это получается.

— Я знал это! — воскликнул Герти, — Чувствовал с самого первого дня!

— Это естественная атмосфера Нового Бангора, несуществующего острова. Вспомнить хотя бы недоброй памяти «Лихтбрингт», детище покойного профессора Неймана. Вы думаете, он случайно оказался здесь, бросив родной университет? Да нет же! Его машина попросту не смогла бы функционировать, будь она собрана в Европе. Я видел ее схемы. Они невероятно сложны, более того, они зачастую бессмысленны. Их заставил работать не гений Неймана, хотя и его роль тут сказалась, а Новый Бангор.

— А рыба…

— Самая обычная, — Брейтман помассировал пальцами виски, — Мы полгода проводили самые изощренные химические анализы, но так и не нашли ни единого активного химического агента, способного воздействовать на нервный центр человека. Это самая обычная рыба. Но именно Новый Бангор делает ее чем-то большим, чем самая обычная рыба.

— А Канцелярия? — жадно спросил Герти, забыв обо всем, — Что это такое?

Брейтман улыбнулся. Немного устало, немного насмешливо. Как улыбается старик, у которого дотошный внук спрашивает, отчего солнце ходит по небу.

— Никто не знает, что такое Канцелярия. Еще одно порождение этого блуждающего мира. Своеобразный стержень, пронизывающий его насквозь, но совершенно непригодный для анализа. Я давно бросил попытки понять, откуда взялась Канцелярия и как она работает. Советую и вам поступить подобным образом. Просто свыкнитесь с мыслью, что она существует. Как автоматоны, как рыба, как все прочее…

— Вы и меня собирались препарировать? — поинтересовался Герти, — Как рыбу? Выяснить, отличаются ли служащие Канцелярии по своему строению от обычных людей?

— О Господи, нет! — Брейтман даже скривился, — С вами был отдельный случай, мистер Уинтерблоссом. И я не случайно называю вас особенным гостем Нового Бангора. Дело в том, что остров реагирует на вас.

Он многозначительно замолчал, как будто ожидал, что все остальное Герти поймет самостоятельно. Но Герти ничего не понимал. Тишина, повисшая между ними, была выхолощенной и пустой, лишенной каких бы то ни было подсказок или строительного материала для мыслей.

— В каком смысле… реагирует? — спросил Герти, отчаявшись понять хотя бы что-то.

— У острова есть своеобразное поле, которое мы фиксируем. Что-то вроде гальванически-магнитного, но… Ладно, вы не поймете. Скажем так, мы ощущаем степень искажения им законов реального мира. Это что-то вроде циферблата, где единица — полное единение с привычными нам физическими и логическими законами, а двенадцать — неупорядоченный хаос, при котором невозможна даже молекулярная связь.

— Часы нормальности? — со слабой улыбкой спросил Герти.

— Можно назвать и так. При единице подкинутое вами яблоко через какое-то время приземлится на землю в соответствии с законами физики. При пятерке его траектория может измениться таким образом, что образует в небе вензель Ее Величества, к примеру.

— Ну а при двенадцати, надо думать, оно превратится в сэра Исаака Ньютона и станцует матросский танец, — сардонически заметил Герти, вызвав на лице Брейтмана очередное непонятное выражение.