С сердцем не в ладу - Буало-Нарсежак (1995)

— И сегодня, как обычно. Но иногда Сорбье оставался на эти два часа у себя в кабинете. Он отпускал охранников, потому что не выносил их болтовни, постоянных хождений… Вы же знали его.

— Понятно. Характер у него был нелегкий.

— В таких случаях Леживр приносил ему из столовой чего-нибудь перекусить.

— А где вообще помещается этот Леживр?

— Он живет в сторожке в конце сада. Так что он может наблюдать за всеми, кто входит со стороны переулка.

— Очень хорошо, — вздохнул Марей.

Он тронул инспектора за рукав.

— Где найдены отпечатки?

— Везде понемногу.

— Кто здесь убирает? — спросил комиссар у Оберте.

— На заводе — специальная бригада. А здесь — когда Леживр, когда охранник.

— В какое время?

— Утром, между шестью и восемью. Протирают мебель, пылесосят.

— В таком случае отпечатки, возможно, нам кое-что дадут. Сколько ключей от этого сейфа?

— Два. Второй у меня.

— Фред, забери связку с ключами. Займись вскрытием и всем остальным. Я здесь застряну надолго.

Первые капли забарабанили по гравию, запрыгали по подоконнику, где-то вдалеке послышались раскаты грома.

— Может быть, следует предупредить людей, чтобы держались настороже? — высказал предположение Оберте.

— Ни в коем случае, — возразил Марей. — Напротив, мы стараемся помешать распространению слухов.

В чертежном зале инженеры и Леживр, застигнутые во дворе дождем, отряхивали одежду.

— Вы уверены в своих сотрудниках? — спросил Марей.

— Как в самом себе. Можете быть спокойны, к нам не принимают кого попало. Каждый служащий, от самого незаметного до самого высокопоставленного, при поступлении на завод прошел строжайшую проверку. Можете ознакомиться с картотекой в моем кабинете.

— Что вы скажете о Ренардо?

— Выпускник Высшего электрохимического училища, — сразу отозвался Оберте. — Тридцать девять лет. Военный крест. Политикой не занимается… Что касается Бельяра…

Марей в свою очередь с улыбкой ответил:

— Выпускник Высшего электрохимического училища. Окончил вторым. Медаль за участие в Сопротивлении. Вот уже восемнадцать лет друг комиссара Марея.

Впервые за все это время лицо Оберте несколько смягчилось.

— Вот видите, — сказал он. — Все до одного безупречны. Да и Леживр — вы ведь собирались спросить меня о нем, не так ли? — Леживр вне всяких подозрений. Ветеран Первой мировой войны, был ранен при Вокуа, затем работал в министерстве внутренних дел, занимал невысокие должности, требовавшие тем не менее сообразительности и самоотверженности. Теперь ему мало что по силам, но он готов умереть, выполняя служебный долг.

— Я все-таки ознакомлюсь с картотекой, — сказал Марей, доставая из кармана смятую сигарету.

Пелена дождя затянула окно. Каштан, казалось, дымился. Раздался телефонный звонок, приглушенный шумом ливня.

— Алло! — кричал Оберте. — Да, это я… Как там у вас дела?

— Я думаю, они могут прекратить поиски, — заметил Марей. — Удар нанесен весьма искусно.

— Хорошо… Можете прекратить… пришлите кого-нибудь во флигель со счетчиком Гейгера. Поскорее. Спасибо.

— Разрешите? — спросил Марей.

Он взял еще теплую телефонную трубку, соединился с городом, набрал номер уголовной полиции и попросил своего шефа. Оберте тактично отошел в сторону.

— У телефона Марей… История довольно скверная. Похитили какой-то атомный снаряд, взрыв может произойти в любую минуту, в результате чего будет уничтожено не меньше двухсот зданий…. Что? Из-за грозы я плохо слышу… Откровенно говоря, я не вижу ничего, за что можно было бы ухватиться. Преступник буквально растворился в воздухе. Сегодня вечером я пришлю вам рапорт. Главное — это обуздать прессу и принять необходимые меры предосторожности… Какие? Понятия не имею… Ну, разумеется, дороги, вокзалы, аэродромы… О! Это, вне всякого сомнения, связано со шпионажем. Не думаю, чтобы дело оставили за нами… Хорошо… Спасибо.