С сердцем не в ладу - Буало-Нарсежак (1995)

— Я утверждаю, — продолжал он, — что убийца нас не подозревает. Но пусть даже и подозревает. Либо у него уже были пластинки, и тогда ему незачем убивать Мелио. Либо у него их не было. Но раз Мелио аккуратно посылал их нам, то все равно нет причины его убивать. Замкнутый круг. Значит, твои гипотезы беспочвенны. На мой взгляд, Мелио убили по каким-то неведомым нам причинам. У него тоже, наверное, было немало врагов!

— Ты и вправду так думаешь? — спросила Ева. — Может, ты просто себя уговариваешь?

— Вовсе нет.

— Тебя не поражает такое невероятное совпадение?

— Совпадения случаются на каждом шагу. В конце концов, все — совпадение. Наша встреча… и даже смерть твоего мужа.

Лепра поставил бокал и растянулся рядом с Евой.

— А в общем, должен признаться, я пытаюсь себя уговорить, — прошептал он. — Мне очень плохо.

Она повернулась к нему и, уткнувшись головой в плечо, придвинулась вплотную. Головы их соприкасались… блестящие зрачки Лепра, чуть заметные веснушки Евы… Их дыхание смешивалось.

— Почему тебе плохо, скажи?

Он пошарил на стене над ее головой в поисках выключателя, чтобы потушить верхний свет. Она перехватила его руку и положила себе на грудь.

— Я хочу тебя видеть, — сказала она. — Почему тебе плохо?

Он закрыл глаза и нахмурился. Она почувствовала, как он напрягся.

— Я боюсь тебя потерять, — сказал он. Не знаю, что произошло сегодня вечером. Но мне кажется, что с самого начала, с Ла-Боля, день от дня я теряю тебя понемногу. Ева, дорогая, если ты бросишь меня, я пропал…

Его лицо приняло страдальческое выражение, как у ребенка, и Ева потушила свет.

— Я не узнаю себя, — продолжал Лепра в темноте. — Твой муж правильно рассчитал…

Он замолчал.

— Продолжай, — сказала Ева, — я твоя жена… Я еще никогда этого не говорила. Продолжай…

Но Лепра молчал, прижавшись к ней.

— Ты не доверяешь мне? Ты во мне не уверен? Тогда я тебе кое в чем признаюсь. В моей жизни было много мужчин. Тебе это известно. Помимо моего желания я заставляла их страдать. Я хотела, чтобы они позволяли себя любить, словно неодушевленные предметы. На них смотришь, к ним прикасаешься и уходишь. Я бы хотела, чтобы мужчины были огромными безмолвными пейзажами. Так я и Мориса любила. Я долгое время мечтала о любви без взаимности, чтобы не попасться в ловушку…

Лепра замер и похолодел, но слушал, всем своим существом впитывая ее слова.

— С тобой все иначе, — продолжала Ева. — Я уже не случайный прохожий. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты любил меня долго, всегда, если угодно, но это слово бессмысленно. Я люблю тебя в радости и в горе… слышишь, и в горе… Теперь ты мне веришь?

— Спасибо, — выдохнул Лепра.

— Почему тебе плохо?

— Мне уже хорошо.

Она зажгла свет. Лепра с облегчением улыбнулся.

— Бедняжка, — сказала она.

Он попробовал поцеловать ее, но она отстранилась.

— Не надо, я слишком устала.

В изнеможении они лежали рядом, а утро еще было далеко. Где-то валялось, как забытая вещь, тело Мелио… Когда его найдут? В воскресенье никто туда не зайдет. Наверное, в понедельник. Комиссар обязательно их допросит… Лепра постепенно погружался в тревожный сон. Когда он приходил в себя, он видел Еву, она о чем-то думала, широко открыв глаза. О чем? О ком? О прошлом? О будущем? Наконец он уснул; ему приснился сон, он стонал и снова затихал, медленно превращаясь просто в тело, скользящее по черным водам забвения.

Когда он проснулся, Евы рядом не было. Он встал, заглянул в ванную комнату, затем в кухню. Она ушла. От нее остался только аромат духов вокруг постели и примятое одеяло. На часах было полдесятого. Ему захотелось позвонить ей и сказать, что он любит ее. Ева, любимая… любимая… Он напевал эти слова, никакого веселья при этом не ощущая. Он слишком хорошо понимал, какие опасности их ждут впереди.

В девять часов какой-то мальчишка вбежал в комиссариат на улице Бонз-Анфан…