Играй в меня - Ирина Шайлина (2020)

— Забавно, что ты тоже это заметил.

Димка повернулся ко мне. Господи, как близко он! С ума сойти. Смешно, но у нас уже был пьяный секс, который Дима вряд-ли отчётливо помнит, я минет исполнила, надеюсь мастерски, а по настоящему его близость ощутила именно сейчас. И сердце защемило, забилось бестолковое, так яростно, словно в груди ему было тесно. Я знала, что следом последует боль, но даже её воспринимала философски, как нечто неизбежное.

— Постой, — наконец разглядела я, — У тебя синяк? Что случилось?

— А, — отмахнулся он. — Споткнулся. Упал.

Я не очень поверила, но расспрашивать не стала. Зачем портить чудесный вечер? Я не могла рассмотреть выражения Димкиных глаз, а смотрел он на меня очень пристально.

— Можно, я тебя поцелую?

Спросил он внезапно, без какого либо перехода, так просто, в лоб.

Мне показалось, что я ослышалась. А потом подумала, что может быть естественнее, чем целоваться здесь, где пятнадцать лет назад оттаптывали друг другу ноги в медляках?

— Давай сделаем вид, что нам по шестнадцать, — продолжил Дима. — Что не было последних десяти лет, у меня нет жены, что ты не ненавидишь меня…

Я хотела сказать, что я вовсе не испытываю к нему ненависти, но не стала. Молчание — золото. В любой непонятной ситуации — молчи. Целее будешь. Это тоже один из моих жизненных уроков. Моя жизнь вообще на редкость поучительна.

Я смотрела в его глаза, и радовалась, что темно. Что не вижу их выражения. И что он не видит моих глаз. Тяжело притворяться, что тебе шестнадцать, когда столько дерьма за плечами.

Так близко он. Его лицо напротив моего. Снег идёт, задницы не чувствую, сапоги мокрые… Романтика. И смотрим друг на друга целую вечность, словно этот наш поцелуй и правда первый, что нет сотен ночей когда-то вместе проведённых. Смешно, но я волнуюсь.

Он замирает перед самым моим лицом. Я чувствую его дыхание. От Димки пахнет сигаретным дымом, морозом, чуть алкоголем. Мне нравится его запах. И обманывать я нравится тоже. Жаль, что тормозить реальность получится так недолго.

Чего он ждёт? Что я потянусь к нему первая? Нет, пожалуй своей воскресной выходкой я исчерпала лимит безумия на весь месяц. Я не целую его… Но в горле пересылает, я нервно сглатываю, и облизываю губы. Боюсь, это было провокационно.

Димка едва касается моих губ своими. Это даже не поцелуй, это предчувствие поцелуя. Но он сделал первый шаг, дальше шагаю я — приоткрываю рот, приглашаю его. Господи, я и правда безумная. Сладко. Сладко и горько. Наш поцелуй так нежен, что я хочу плакать. Но и здесь я свой лимит исчерпала — хватит слез.

Отрываюсь от него я первая. Херово, хоть стони. Интересно, что чувствует он? Впрочем, не хочу знать, совсем не хочу.

— Хватит бередить, Дим, — прошу я. — Совсем не нужно. Я домой пойду.

Задница и правда промокла. Ноги тоже. Была бы жива мама, побранила бы — мне же ещё детей рожать. Как славно, что она не видит, что со мной сталось. Как жаль, что это видит Димка. С Сеней проще — мне хоть притворяться не нужно.

Я поднялась, подобрала со снега свою сумку. Веса во мне, пятидесяти нет, а такая ямка в снегу осталась, словно слон сидел. И почему я всегда думаю о всякой ерунде?

— Я провожу, — сказал Димка и тоже встал.

Спорить я не стала. Хочется ему играть в подростков? Пусть. Главное, чтобы недолго. Я только пришла хоть к какому то согласию с собой, а ещё — очень не хочу обижать Сеню.

— Как Клементина?

— Совращает Рудольфа, — пожаловалась я.

Димка засмеялся. Так мы и шли. Снег с неба сыпится, мы шагаем, вроде вместе, а на самом деле по отдельности. За нами следом тащится машина, видимо, водитель Димки. Что же, у богатых свои причуды.

— Помнишь, — голос Димки сбил недружный строй моих мыслей. — Мы пьяные на пор играли в карты? Сколько лет нам было? Славно, что раньше паспорта в алкомаркетах не спрашивали…