Где-то есть ты - Елена Сокол (2018)

продуктов, чай и фрукты. Мила толкнула меня в бок, указывая глазами на

жидкость для мытья посуды, которая была принесена в прошлый наш визит. Та была заботливо отложена бабушкой в сторону и заменена привычной содой в коробочке.

Я кивнула головой, соглашаясь, что проще позволить старому человеку мыть посуду содой и тряпочкой, чем заставить его пользоваться специальным средством и губкой. Заставить бабулю брать с собой сотовый телефон всякий раз, когда она выходит из дому, было нисколько не легче.

– Ой, девчата, – запричитала она, вытирая руки о фартук, – это вы

зачем столько принесли мне? Берите половину с собой, а то столько денег

потратили! Бабушке это все не съесть…

– А ты понемногу каждый день, – я сложила продукты в холодильник, – тебе же нужны витамины.

– Вы за нас не переживайте, – добавила Мила, – мы уже сами зарабатываем, можем себе позволить ухаживать за своими родными.

– Ну… спасибо, – покачала головой бабуля и налила нам чай с молоком, – садитесь, давайте кушайте как следует, а то тощие обе, а вам еще детей рожать.

– Это будет еще нескоро. Какие новости, хоть расскажи? – Попросила я.

– Новости… – Она села на стул, поправила свои седые волосы. –

Лучше бы ты не спрашивала. Твоя тетя Вера вчера звонила, расстроила меня

так, что я до утра уснуть не могла, пила сердечные.

– Что произошло? – Я отложила пирожок в сторону.

– Твой дядя… Он три недели назад ушел к другой женщине…

– Миша? Никогда бы не подумала, что такое возможно…

– Говорила я ей, что дети ни один брак еще не спасли. – Бабуля вытерла набежавшую слезу подолом цветастого фартука. – Был один ребенок, на что еще второго? А третьего-то уж совсем незачем!

– С тремя маленькими детьми оставил неработающую женщину? –

Уточнила Мила.

– Старший сын уже взрослый, – объяснила я подруге, – в институте

учится, а второго они очень долго хотели, не получалось забеременеть два

года. И тут Бог им сразу двоих детей послал: Толе сейчас – два с половиной,

Наташе – полтора годика, она настоящий маленький ангел. Тетя моя аборт не

хотела делать – верующая она.

– Ночами не спала, растила, воспитывала, – вставила бабушка, –

пока он с другими бабами развлекался. Ходила вся измученная, лица на ней

нет, а тут еще такое. Это что же творится-то… Как же ей, моей бедной доченьке, быть теперь?

– Вот так взял – и ушел? – Прошептала Мила.

– Я, говорит, понял, что такая жизнь не для меня. – Бабуля ударила

кулаком по столу. – Тварь такая! Чтоб ему яйца его поганые прищемило.

Приползет ведь еще обратно, зуб даю, приползет.

– Она примет его? – спросила я.

– Дочка, говорит, просила его не уходить, пожалеть детей, – сказала бабушка, – просила вернуться, гада такого.

– Ничего себе, – удивилась Мила, – я бы его не пустила даже на

порог.

– А он к кому ушел-то?

– К бабе какой-то с ребенком. Гуляет с ними по улицам да в цирк

ходит! С Веркой, с детьми своими ни в жисть не ходил ни гулять, ни в цирки с театрами. Вера еще рассказывать мне не хотела, все верила, что он вернется, что все наладится.

– А детей своих он навещает? Деньги дает?

– Какие деньги? – Бабуля сжала руки в кулаки. – Копейки эти?

Ему ж теперь надо новую жену кормить и одевать. Бедные дети, он их взял

на выходные две недели назад, а когда они вернулись, Толя Веру спрашивает: «Мама, а почему папа тетю целует?»

– Ужас какой, – удивилась я, – мог бы и не делать этого при детях…

– Толенька после этого совсем похудел, и взгляд у него тяжелый стал.

А ведь какой мальчик был веселый. Теперь больше молчит. Замкнулся.

Внучек мой маленький. Для детей это страшный удар, который может изменить всю жизнь. Они винят во всем себя, спрашивают, что в них не так,

раз их бросили.

– Это же дети, это родное, – развела руками Мила, – как же их