Инквизитор - Борис Конофальский (2018)

Купчишка проезжал через площадь, торопился, а солдат, видя, что купец едет в ночь, думал, что дурня ничто не учит. А на площади собирался народ смотреть на пойманных дезертиров. Позже пришел отец Виталий.

— Святой отец, исповедуйте и причастите рабов, вот этих двух, божьих, — сказал солдат.

— Воры? — поинтересовался поп.

— Разбойники.

— А вы их уже судили?

— А зачем? Купчина, которого они грабили, их опознал. Коня своего у них забрал. А когда мы их брали, они нашего человека порезали. Что еще нужно? Причащайте их.

— Нужно, что бы барон их осудил.

— Да чего уж барон, давайте ландфогта позовем? Или прямо герцога.

— Нужно, что бы все было по справедливости, — настаивал поп.

— К дьяволу такую справедливость, — кривился солдат и махнул рукой сержанту. — Вешай их без причастия.

— Без причастия? — удивился сержант.

— Видишь, поп артачится, а мне некогда — вешай, — крикнул Волков.

— Стойте, — тонко запищал отец Виталий, — как же без причастия? Только с причастием и исповедью. Без причастия — грех.

— Ладно, ладно, грех. Только давайте побыстрее, у меня еще дела.

Отец пошел к разбойникам совершать таинство. Таинство было долгим, Волков сидел в седле, разминал шею, терпеливо ожидая, когда отец Виталий закончит. А тем временем на площади собиралось все больше и больше народа, но солдат попа не подгонял, ждал. А когда поп закончил — на площади появился барон. Волков в двух словах объяснил ему ситуацию, на что барон ответил:

— Ну, так вешайте побыстрее и приходите на ужин.

— Если успею, господин барон. Я хотел еще в Малую Рютте до темноты съездить.

— Я вас жду, — сказал барон и уехал.

Когда сержант и стражники на радость толпе повесили разбойников, к солдату подъехал человек. Волков его сразу узнал. Это был лакей госпожи Анны. Лакей спешился и протянул ему бумагу с поклоном. Волков взял ее развернул и прочитал:

Дорогой друг мой,

Я очень признательна вам за то, что вы для меня сделали, и буду признательна всегда. В моем лице вы всегда найдете друга. Молю за вас Господа.

Г. А.

Солдат дважды перечитал письмо, а потом уставился на слугу госпожи Анны с некоторым недоумением.

А тот, словно в объяснении чего-то, протянул ему перстень. Волков машинально взял перстень. Тот был хоть и золотой, но легкий. С мутным синим камнем. Дешевый, талера три, не больше.

— А на словах она ничего не передавала? — продолжал не понимать Волков.

— Нет, господин, — ответил слуга, поклонился, сел на коня и уехал.

Волков сидел и смотрел ему вслед, растерянный и уставший. Он не понимал, что значит это письмо. Вернее понимал, но надеялся, что понял не правильно.

— Господин, а что случилось, — спросил его Еган.

— Мы едем к госпоже Анне, — твердо ответил он.

— Сейчас? — спросил слуга.

— Сейчас.

— А поесть не успеем, туда дорого то неблизкая?

— Не успеем. Нужно до темноты хоть пол дороги проехать.

Они было, уже двинулись, но их перехватил стражник из замка:

— Господин коннетабль… — орал он издали.

— Что еще?

— Староста из малой Рютте просится поговорить с вами.

— Некогда мне, — крикнул Волков и дал коню шпоры.

Дорога была не близкой, Солдат гнал коня, что бы до темна, проехать как можно больше. А сам думал и думал. Как бы, не мечтал он о дочери барона, а про госпожу Анну, никогда не забывал. И теперь он гадал всю дорогу, что этим письмом хотела сказать фрау Анна. Она хотела попрощаться или так хотела напомнить о себе? Он надеялся, что если бы женщина хотела бы попрощаться с ним, то прислала перстень побогаче.

Когда солнце село его конь вдруг захромал. Захромал на ровном месте.

Они с Еганом спешились, осмотрели коня, но понять причину хромоты не смогли, нога у коня была в порядке, а подкова была на месте и держалась крепко.

— Посветить бы надо, — говорил Еган.